Миф о долларе по 64 копейки

Незавершённая статья Эта статья находится в процессе написания. Сюда следует добавить недостающий материал и устранить проблемы в оформлении и содержании. Вы можете помочь в доработке статьи. Добавьте сюда больше информации.

Среди коммунистов и других сторонников СССР существует представление о процветающей экономике СССР. В качестве аргумента приводится утверждение, что «Доллар-то стоил тогда 64 копейки, а сколько сейчас?».

На эти утверждения, конечно же, можно ответить совсем просто и это будет с точки зрения экономической теории абсолютно верно: «Номинальная стоимость национальной валюты, выраженная в другой валюте не имеет никакого экономического смысла. Важна только волатильность курса». Но такое утверждение описывает современную ситуацию свободно конвертируемой валюты. В СССР было все куда интереснее и куда неприятнее для сторонников СССР.

64 копейки миф или не миф?

Ответ — не миф. В период «развитого социализма» (который позже назвали застоем) действительно Госбанк СССР публиковал такие цифры «официального курса». В разные годы это могли быть цифры примерно от 60 до 90 копеек, но порядок действительно такой. Только вот на практике это вообще ничего не значило. С равным успехом Госбанк мог установить курс и 0,000 000 64 копейки за доллар и 64 000 000 рублей за доллар и менять его в этих пределах хоть каждый день. Но ничего бы не изменилось. Вообще ничего. И для того, чтобы это понять тем, кто живет в современном мире свободно конвертируемых валют и свободной внешней торговли необходимо немного разобраться с конвертируемостью валют и особенностями внешней торговли СССР.

О конвертируемости валют

О курсе национальной валюты можно говорить только в случае хотя бы какой-то ее конвертируемости. Под конвертируемостью понимают возможность прямого обмена одной валюты на другую.

Современный российский рубль — свободно конвертируемая валюта, также как доллар США, евро, китайский юань, японская йена и даже казахский тенге. То есть можно в любой момент обменять любое количество одной из этих валют на другую, даже не уведомляя об этом ее эмитента (центробанк страны-владельца валюты). Свободно конвертируемая валюта может обращаться по всему миру как в наличной форме, так и в виде банковских счетов и транзакций. Обменный курс свободно конвертируемых валют формируется рынком. Даже официальный курс на внутренней валютной бирже страны-эмитента — тоже рыночный, просто здесь важным участником рынка выступает центробанк стабилизируя курс продажей или покупкой валюты. Это в какой-то мере, позволяет сравнивать между собой финансовые системы, живущие в рамках пары валют. Правда, здесь опять таки, абсолютная величина курса не имеет значение. Важна динамика: что укрепляется, а что — ослабляется. Свободно конвертируемая валюта имеет в условиях международного разделения труда много преимуществ. Фактически само международное разделение труда возможно только благодаря ей. Но имеет такая валюта и слабости. В частности такое явление как импорт инфляции. Если сильные экономики, например США, проводя эмиссию («печатая деньги») инфляцию экспортируют, то более слабые, например Саудовская Аравия, вынуждена импортировать эту инфляцию вместе с долларами. Но если той же Саудовской Аравии или России в 1992—2014 годах это не особо опасно, так как эта инфляция тут же экспортируется вместе с углеводородами (нефтью и газом), а внутреннего рынка почти нет, то вот в странах с большим объемом внутреннего рынка, но еще не очень сильной в плане производительности труда экономикой (Индия, Пакистан) импортированную инфляцию сбросить некуда.

Поэтому существуют и другие валюты. Например, индийская рупия. Она конвертируемая, но уже не свободно. Индийский центробанк тщательно контролирует обменные операции с ней, не особо выпуская ее во внешний контур. Цель такой денежной политики — как раз препятствовать импорту инфляции. Индия страна с большим, динамично развивающимся, но все еще бедным внутренним рынком и невысоким качеством товара на нем. Свободная конвертация рупии в таких условиях тормозила бы развитие внутреннего производства и рынка путем вытеснения местных товаров недорогими, но более совершенными импортными (прежде всего — китайскими). Тем не менее, обменять рупии на доллары, юани и рубли тоже можно, но уже не на свободном рынке, а только через уполномоченные банки. Курс рупии поддерживается искусственно на комфортном для внутреннего рынка и внутреннего производства уровне. Внешняя торговля Индии осуществляется, в основном, в иностранных валютах. Физические и юридические лица могут свободно иметь валютные счета.

Есть валюты жестко привязанные к другой валюте. Это удел, как правило, небольших стран, не способных проводить суверенную политику. Например киргизский сом, привязанный к российскому рублю, или, до 2000-х годов — корейская вона, привязанная к доллару США. До недавних событий к таким валютам относилась и укранская гривна (также привязанная к доллару), а в период с 1994 по 1998 годов (когда действовал валютный коридор) — и российский рубль. По сути, такие валюты — просто некий аналог банковских чеков для внутреннего использования. Центробанки таких государств не проводят своей собственной денежной политики и объем внутренней валюты однозначно связан с объемом международных резервов. Если последние сокращаются — валюта рушится. Дефолт 1998 года в России люди в возрасте 35 лет и старше хорошо помнят.

А вот советский рубль, как и китайский юань эпохи Мао Цзедуна были абсолютно неконвертируемыми валютами. Все дело в том, что и в СССР до 1990 года и КНР до начала 1980 годов была абсолютная государственная монополия на средства производства, внешнюю торговлю и валютные операции. Были запрещены: обмен рубля на какие либо деньги, хранение и обращение каких либо иностранных валют на территории страны и хождение рубля за пределами территории СССР. Для внешнеэкономических операций СССР использовал, как правило, иностранные валюты, находящиеся на счетах Внешэкономбанка (ВЭБ) и Внешторгбанка (ВТБ) или золото. В поздние годы существования СССР появился инвалютный рубль, о котором будет далее.

О монополии внешней торговли СССР

Придя к власти в 1917 году большевики практически сразу декретом от 22 апреля 1918 года «О национализации внешней торговли» установили государственную монополию на внешнюю торговлю. С этого момента и до конца 1989 года, когда вышло постановление от 2 декабря 1989 года № 1405 «О дальнейшем развитии внешнеэкономической деятельности государственных, кооперативных и иных общественных предприятий, объединений и организаций» все внешнеторговые операции осуществлялись исключительно государством. Ни граждане, ни предприятия СССР таким правом не обладали. С точки зрения иностранных участников сделок внутренняя экономика СССР была не видна, равно как граждане и организации СССР «не видели» внешней экономики. Для всего мира СССР выглядел некой сверхкорпорацией и все сделки по продаже и покупке чего либо от имени СССР вели различные государственные внешнеторговые объединения, а расчеты — ВЭБ и ВТБ. Казалось бы — ничего необычного нет: большинство граждан и предприятий и сейчас внешней торговлей не занимаются, покупая импортные товары у ритейлеров уже внутри страны. Чего сегодняшние ритейлеры отличаются от советских внешнеторговых объединений?

Как внешняя торговля происходит сейчас

На самом же деле — разница принципиальная. Как это происходит сегодня и практически весь XX век происходило за пределами СССР, Китая и Северной Кореи (в других странах социалистического блока, даже в Монголии, абсолютной монополии на внешнюю торговлю не было, а в Венгрии, Чехословакии и Югославии она и вовсе была практически свободной)? А схема такая. Допустим, условная торговая сеть «Кум Тыква» занимается поставкой и розничной продажей в России овощей и фруктов. Вырученные в рознице рубли они конвертируют через банки или межбанковские биржи в нужные для закупки товара за рубежом валюты: доллары, евро, турецкие лиры, аргентинские песо и др. При этом конвертацию можно производить, как в России, так и в другой стране, в зависимости от того, где в данный момент это выгоднее. Допустим, что Турецким компаниям именно сегодня нужны рубли для очередного платежа за российский газ, но в турецком центробанке — шаром покати. Поэтому турки готовы отдать больше лир за весьма нужный им именно сегодня рубль. В паре рубль-лира на турецкой бирже именно в момент этой сделки рубль укрепляется, а лира падает. В итоге «Кум Тыква» выгодно предложив туркам нужные им рубли хорошо затаривается помидорами и выкладывает их в магазинах с желтыми ценниками. А другая сеть «Сеньор Помидор» неудачно выбрала день конвертации рубля на лиры, за газ платежи уже проведены, зато наступил туристический сезон, в Турцию полетели наши турситы, им нужны лиры. Теперь лира укрепляется, а рубль — падает. «Сеньор Помидор» уже не может выставить помидоры по желтым ценникам, зато выгодно покупает аргентинский песо, на которые закупает тыкву и выставляет ее в своей сети с желтым ценником. То есть в современной ситуации внешняя торговля, как и валютный обмен идет одновременно по множественным каналам. Но тут появляется третий участник, условный холдинг «Z10 груп» который хорошо нагулял финансовый жирок, имеет собственные счета в различных валютах в различных странах и может одновременно скупить все турецкие помидоры и всю аргентинскую тыкву с дисконтом, а потом продать их и «Куму Тыкве» и «Сеньору Помидору». При этом важно то, что ни в одной из этих схем государство не задействовано. Да, есть таможня, фитосанитарный контроль, но в самой сделке государство не участвует и даже не снабжает участников валютой. В нашем примере конечный потребитель овощей и фруктов имеет возможность выбирать, у кого купить, а производители овощей и фруктов — кому продать: «Сеньору Помидору» и «Куму Тыкве» по контейнеру или Z10 — сразу весь урожай. Это и есть рынок. Цена как на товар, так и на валюту определяется статистически, множественностью этих сделок. Но для того, чтобы условной Марии Ивановне получить 300 рублей для покупки помидор, ей надо продать свой труд. Работает Мария Ивановна, допустим, швеей спецодежды в фирме «Зималето». Спецодежду эту покупает «Газпром» для работников месторождения. И рассчитывается со швейной фабрикой «Газпром» рублями, которые он получил, обменяв вырученную от продажи газа за рубеж валюту. Но «Зималето» шьет одежду не только «Газпрому», но и компаниям работающим исключительно на внутреннем рынке, «Газпром» тоже продает газ внутри страны, а много чего и сам закупает за рубежом. Да и сети по продаже овощей и фруктов много чего закупают у российских производителей. Так вот, сделки множественные, разнородные, внешние и внутренние, купля и продажа. Идут они по совершенно разным каналам и общего в них только одно — национальная валюта! И у нее нет какого либо ограниченного контура обращения. Сегодня наличный рубль лежит в кармане у Марии Ивановны, а завтра — в безналичном виде на счету, принадлежащим аргентинской корпорации в турецком банке. Каждый гражданин, каждая организация могут потратить имеющуюся у них национальную валюту по своему усмотрению. Могут купить и иностранную валюту и самостоятельно совершить внешнеторговую сделку. Вот для такой ситуации, которую мы имеем сегодня, курс национальной валюты важен (опять таки — на абсолютный, а его динамика).

Как это было в СССР

А вот в СССР было все совершенно не так. Все экспортеры, по сути, сдавали свою продукцию в «общий котел». Все импортируемые товары также поступали в «общий котел». При этом, что экспортировать, куда и в каком количестве определяло только государство, равно как и что импортировать, откуда и в каком количестве. И вот здесь начинает проявляется еще одна особенность советской экономики, а именно разделенность рубля по контурам обращения. Кстати, это явление свойственно не только внешней торговле СССР, но и внутренней экономике.

О контурах обращения рубля

Рубль в экономике СССР. Вроде бы есть, а может быть нет?

Сторонники СССР любят не только рассказывать про доллар по 64 копейки, но и приводить каталожные цены, например на грузовые автомобили, трактора и автобусы, которые стоили, внимание, дешевле «Москвича». Вот так якобы в СССР было все хорошо. Нет 6000 рублей на «Москвич» — купи автобус ЛАЗ-695 за 4500 рублей. Вот только купить автобус, грузовик, станок и еще много чего в СССР было нельзя. Ни за какие деньги. Не продавалось это. Ни гражданам ни предприятиям. Ну хорошо, спросит современный россиянин, пусть в СССР действительно гражданин не имел права купить средства производства. Но где тогда брали их заводы, фабрики, колхозы, автобазы? Ответ: получали по распределению. От каждого по способностям, каждому по потребностям, так сказать. Решение о том, сколько станков на какой завод (или сколько автобусов на какую автобазу) направить принимались не на уровне договоров между директорами предприятий, а на уровне министерств под контролем Госплана. Есть, например, условный завод «Большевик», хорошо работающий, выпускающий востребованную продукцию. Ему бы для развития еще бы станков получить. Но программа переоснащения «Большевика» завершилась пять лет назад, а сегодня по планам переоснащение завода «Меньшевик». Но «Меньшевик» работает из рук вон плохо, полученные 10 лет назад станки даже толком в работу-то не ввел, продукцию «Меньшевика» по возможности стараются не брать. В условиях рыночной экономики директор «Большевика», у которого естественно были бы деньги (работают хорошо, продукция востребована) просто купил бы нужные станки. Может быть и кредит бы для этого привлек. «Меньшевик» просто бы разорился, а скорее всего был бы поглощен «Большевиком», менеджеры которого навели бы порядок на захудалом заводе и встроили бы его в свои технологические цепочки. Но в СССР преуспевающий «Большевик» мог бы годами не получать новых станков, так как директору бы на запрос отвечали, а зачем, вы и на имеющихся хорошо работаете, а в захудалый «Меньшевик» годами бы вкладывались средства, так как директор перед партийным руководством неоднократно заявлял, что вот-вот начнем работать, дайте еще станков. А все потому, что реальных денег, в современном понимании этого термина, в экономике СССР по сути и не было. Всю свою продукцию заводы опять таки сдавали в «общий котел» и из «общего котла» же получали средства. Причем в советской системе корреляции между тем сколько сдали и сколько получили была условной. Поэтому хорошо оплачивался труд снабженцев-«толкачей» которые взятками, подарками и даже сексуальными услугами тем, кто стоял на распределении «общего котла» добивались, чтобы конкретному заводу перепало хотя бы чуть больше. А каталожные цены были нужны, по сути, только для статистики. Фактически товарооборот между предприятиями СССР организован по принципу когда что-то из одного кармана переложили в другой. Примерно как сейчас в крупных организациях происходит передача материальных ценностей из подразделение в подразделение: в бухгалтерском учете просто меняется ответственно за каждую ценность лицо, но никакого фактического движения денег не происходит. То есть в основном контуре движения товарно-материальных ценностей в экономике СССР рубль, как денежная единица по факту не использовался вообще. Все цены были условными. Самое интересное, что когда счастливый автолюбитель покупал «Москвич» за 6000 рублей завод этих денег по факту не получал. Эти деньги снова уходили на зарплаты (причем могли достаться любому заводу).

«Деревянный» рубль у населения

Вот тут возникал второй контур обращения рубля — наличный рубль у населения. Вот это уже было похоже на настоящие деньги. Почему «похоже»? Да потому, что зарплаты в СССР был примерно равными и слабо зависящими от результативности труда, а во-вторых, наличный рубль, находившийся в руках у населения можно было обменять только на очень узкую группу товаров народного потребления. То есть на советский рубль можно было купить только то, что нужно было человеку в обиходе. Его нельзя было легально инвестировать в производство (запрещено, так как в СССР была монополия на средства производства), на него невозможно было купить ценные бумаги, его невозможно было обменять на иностранную валюту. Вернее можно — но только на черном рынке под страхом уголовной ответственности.

Такой многоликий инвалютный рубль

И наконец был и третий контур — внешняя торговля. Но и она была разделена на три своих контура. Первый — страны Совета экономической взаимопомощи (страны Восточной Европы, перешедшие под управление СССР по итогам Великой Отечественной войны). Здесь схема не сильно отличалась от той, что действовала внутри СССР. По сути, денег в этой системе не было. Но в отличии от «общего котла» внутри СССР здесь был бартер и взаимозачет. Например, ЧССР поставляла в СССР электровозы «ЧС», а СССР поставлял туда бензин, металл и трактора. Так как эти вещи все таки разнородные, необходима была некоторая единица оценки. Вот тут на сцену и выходит инвалютный рубль, а вернее один из четырех его вариантов — «переводный рубль». Полноценной валютой он не был, в виде монет и банкнот не существовал и конвертировался только внутри СЭВ. Второй контур — страны третьего мира, входящие в сферу влияния СССР, а также некоторые развитые страны, с которыми у СССР были межправительственные соглашения о внешней торговле. Здесь использовался второй вид инвалютного рубля — «клиринговый рубль». Если переводный рубль имел общее хождение хотя бы внутри группы стран, то клиринговый использовался только во взаимных расчетах. То есть, например, Индия, получив от СССР миллион клиринговых рублей не могла обменять их ни как какую другую валюту (даже на переводный рубль для того, чтобы купит что-то в Чехословакии). Третий контур — расчеты с капиталистическими странами. Вот здесь то изначально и возник «доллар по 64 копейки», которым потом и воспользовались советские пропагандисты! Только вот что это были за копейки. А это были копейки третьего вида инвалютного рубля. Которого не существовало. Да, да, именно так. Третий вид инвалютного рубля был такой странный предмет, который вроде бы есть, но его нет. Просто с капиталистическими странами СССР торговал исключительно в их свободно-конвертируемых валютах, которые хранились именно как иностранные валюты (или их золотой эквивалент) на счетах банков и никаких рублей в этих расчетах и в помине не было. Но здесь руководство СССР сделало хитрый финт ушами и оценило свои международные золотовалютные резервы в неком рублевом эквиваленте, просто назначив некоторый совершенно условный курс рубля, например, 64 копейки за доллар и а дальше провернуло многоходовку.

Как СССР якобы второй экономикой мира стал

Запутались? Да, тут не сложно запутаться не только простому читателю, но и маститым экономистам. Уж что, что а вводить в заблуждение всех и вся в СССР умели профессионально! Путин недавно назвал запад империей лжи, но западным лжецам до советских пропагандистов еще очень и очень далеко. Для справки, все знают, что СССР был якобы второй экономикой мира. И ведь это признавали наши оппоненты — «акулы капитализма». Но лишь позже, при внимательном анализе стало ясно, что это было совсем не так. Как СССР объявил себя второй экономикой мира. Да тут целая хитрая многоходовка была сделана. Сначала делаем курс некого, реально несуществующего инвалютного рубля по 64 копейки за доллар. Ждем, когда все это будут принимать как данность. Даже финансистам сложно разобраться в хитросплетении этих инвалютных рублей. А потом берем и весь внутренний товарооборот СССР пересчитываем по курсу 64 копейки за доллар. Как будто рубль у нас един, нет никаких «контуров» и он свободно конвертируем. Опять таки, кто там из западных экономистов все эти советские премудрости разберет. Они давно привыкли к свободно конвертируемой валюте и были уверены, что у Советов все также. В итоге ведь все поверили в это.

Фактор дефицита

Товарный дефицит в СССР был всегда, все год его существования. Что такое товарный дефицит? А это сложность невозможность купить товары даже при наличии денег. В условиях рыночной экономики дефицитный товар просто дорожает, что сокращает спрос на него и балансирует рынок. В условиях тотального дефицита в рыночной экономике у покупателей просто не остается свободных денег. В СССР же цены на товары и услуги были фиксированными поэтому в конце 1960-х годов возникла интересная ситуация: у населения просто оставались лишние деньги, на которые ничего невозможно было купить. Они были просто не обеспечены товарами, а инвестировать их куда либо, кроме как положить на сберкнижку было некуда. Как и не было возможности самостоятельно купить необходимые товары из за рубежа. На самом деле все это было просто скрытой формой инфляции. Реальная покупательская способность рубля редко превышала 30 копеек, а к распаду СССР и вовсе снизилась до жалких 8-12 копеек.

Занимаемся внешней торговлей с помощью «деревянного» рубля

Смоделируем ситуацию, что мы решили в СССР заняться подпольной внешней торговлей. Кстати, мафиозные группировки, которые в СССР этим занимались — были. Отбросим пока такие товары, как например, автомобили или станки. Хотим покупать за границей, допустим колготки и магнитофонные кассеты (опять таки вполне реальный пример, была в Ленинграде такая преступная группировка), которые в СССР очень дефицитны. Цена этих товаров в капиталистических странах около 1-2 долларов за единицу (кстати, в СССР кассета советского производства и худшего качества почему-то стоит 5 рублей, а не 1 рубль 28 копеек, где же доллар по 64 копейки?). Значит, нам нужны доллары. Где их взять? У нас нет доступа в Министерство внешней торговли, есть только «деревянные» рубли для внутреннего пользования. Тут два варианта. Первый обменять деньги приезжающим в страну иностранцам по курсу больше официального. Второй вариант - продать за доллары иностранцам что-то, что можно купить в советском магазине. Но проблема в том, что магазинах шаром покати, а те товары, что есть на прилавках по меркам иностранцев сплошной брак. Спросом пользовались лишь сувениры, водка, икра и меховые изделия.

А сколько же реально стоил советский рубль в долларах (марках, франках)?

Увы, точного ответа на этот вопрос нет и, скорее всего, никогда не будет. Пересчитать какие-то цены из сложной многоконтурной нерыночной системы в рыночную чрезвычайно сложно, а может быть и невозможно. Это примерно как сравнивать анатомию птицы и устройство самолета. Вроде бы и то и то тяжелее воздуха, с крыльями и летает, но на этом что-то общее и заканчивается.

Так как советский рубль, был у населения, никогда ни во что рыночно не конвертировался какое-то сравнение можно делать только косвенно.