Самые интересные помещения в крыле прессы Зеркального Зала - телевизионные студии, где готовят документальные фильмы. Это столь известная организация поддельных новостей, что у нее есть свое собственное название, ярасе, означающее буквально «создан, чтобы создавать». Японское телевидение заполнено фальшивыми событиями. В легкой версии ярасе сельские жители наряжаются в одежды, которые они никогда не носят, чтобы участвовать в фестивалях, которые вымерли много лет назад. Для действительно сенсационного эффекта ярасе телепродюсеры идут намного дальше, например, показывая молодых девушек, слезливо признающихся что готовы стать проститутками – но, оказывается, на оплату действуют ограничения. В ноябре 1999 года появился один из самых продолжительных и самых тщательно продуманных ярасе. В течение его показа Телевидение Фуджи шесть месяцев платило проституткам и девушкам по вызову 30 000¥ за появление на экране в качестве жен в документальном сериале под названием «Любящие пары, разводящиеся пары». И при этом ярасе не ограничен только телевидением. В 1989 году президент газеты Асахи Шимбун ушел в отставку после того, как обнаружилось, что фотограф испортил поверхность кораллов в Окинаве, чтобы снять доказательства для газетного сообщения о том, как водолазы повредили риф.
Самые тщательно продуманные ярасе часто вовлекают иностранные сообщения. Вот то, как «Eastern Economic Review» описывает репортаж о Тибете национальной телерадиовещательной компании Японии (NHK): «В 1992 документальный фильм NHK о резких условиях жизни в тибетских Гималаях показал лавину песка, монаха, молящегося о том, чтобы трехмесячный сухой период наконец закончился, объяснения, что его лошадь умерла от жажды. NHK позже признал, что член команды сознательно вызвал лавину; во время съемки дважды шел дождь; а монаху, которому заплатили за съемку, вовсе не принадлежала мертвая лошадь».
Общая цель ярасе для иностранных документальных фильмов - показать, как бедна, несчастна, захудала и жестока жизнь в других местах, подразумевая что жизнь в Японии, напротив, действительно очень хороша. Для отчетов о Соединенных Штатах обязательны сцены скромного образа жизни и насилия, и опытному продюссеру нетрудно показать их почти где угодно. В 1994 году NHK сделал специальный репортаж о городе Мизуле, штат Монтана, знаменитый своей естественной красотой и национальными парками. Большая часть программы, однако, снималась в захудалом баре, который предложил атмосферу, правильную для Америки, по мнению NHK. Вот как программа была снята от лица жителя Мизулы:
Камера сосредоточена на двери, ожидая входящего человека. Он выглядит возбужденным и сдерживает слезы. Камера следует за ним, он подходит к бару и садится, затем камера приближается, показывая крупным планом его слезы. Он смотрит в камеру и признается, что на него только что напали... Признание, странное для человека, который был избит, получил несколько ударов по лицу и у которого нет ни царапины. Его лицо было столь же чисто как у ребенка, сидящего позади. Тогда мы узнаём, что у него украли деньги, одежду и билет на Амтрак [поезд], даже при том, что при нем красивая новая сумка, которую почему-то не взяли. И маршрут Амтрака не проходит через Мизулу. Он не проходит даже близко к Мизуле.
Документальные фильмы ярасе и правительственная дезинформация действительно преуспевают в подавлении предчувствий людей об их стране, но к сожалению некоторые довольно страшные скелеты все же сокрыты в бюрократических шкафах Японии. В зловещем агентстве под названием «Донен» сокрытие информации становится совершенно ужасающим. Донен, японский акроним (аббревиатура) Строительной корпорации Энергетического реактора и Ядерного топлива, управляет программой ядерной энергии Японии.
В Монджу, ядерном реакторе около Тсуруги, в 1995 году произошла серьезная утечка жидкого натрия из системы охлаждения. Чиновники Донен заявили, что утечка была "минимальной". Позже оказалось, что более трех тонн натрия вышло наружу, по масштабам это был самый большой несчастный случай такого типа в мире. Но они легко исправили проблему, скрыв доказательства: штат Донен отредактировал фильм, взяв сцены только безвредных пяти минут и вырезав пятнадцать минут, которые показывали серьезные повреждения, включая термометры на протекающих трубах и выделения натрия, подобные сосулькам.
Отношение Донен к общественности во время скандала Монжу многое говорит нам о чиновниках, которые всегда могут скрыть за стеной опровержений все что угодно. В день после несчастного случая председатель муниципального совета Тсуруга приехал, чтобы посетить завод Монжу – и чиновники Донен просто закрыли двери перед его лицом. Кишимото Коносуке, председатель Атомного и Теплового энергетического Комитета Тсуруги, сказал: «Донен больше обеспокоен сокрытием несчастного случая чем объяснением нам, что произошло. Это показывает, за кого они нас принимают».
Несмотря на то, что гнев и беспокойство о Монжу (который оставался закрытым десятилетия) широко распространился среди обществености, все же тот же самый сценарий повторил себя в марте 1997 года, на сей раз когда бочки, заполненные ядерными отходами, загорелись и взорвались на заводе в Токай Сити к северу от Токио, выпустив высокие уровни радиоактивных веществ в окружающую среду. В мае 1994 года газеты рассказали, что семьдесят килограммов пыли плутония и его отходов скопились в трубах и на конвейерах завода Токай; Донен знал об утечке плутония (достаточного, чтобы построить целых двадцать ядерных бомб), но ничего не делал с этим, пока Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) не потребовало бухгалтерский отчет. По сей день Донен утверждает, что понятия не имел, где скопился плутоний и как его удалить. «Мы знаем, что плутоний там»,- сказал чиновник. «Он нужен там для поддержания системы».
Учитывая, что пыль плутония (в пределах стоимости нескольких ядерных бомб) была потеряна где-то на заводе Токая, родилось большое общественное беспокойство об опасности. Первоначальные сообщения Донен в одних источниках гласили: «Радиоактивный материал был выпущен», а в других: «Никакого радиоактивного материала не было выпущено»; утром рабочие подтвердили, что огонь находится под контролем, хоть они его и не контролировали (менеджеры оказали давление на рабочих); было заявлено неправильное количество выпущенного радиоактивного материала, которое, как оказалось, было больше чем объявленное в двадцать раз. Невероятно, в день взрыва, шестьдесят четыре человека, включая ученых, студентов и иностранных стажеров, совершили поездку по комплексу, посещая одно из зданий всего в ста метрах от места пожара – и никто даже не сообщил им о несчастном случае.
Несколько недель спустя Донен заявил, что ждал тридцать часов прежде, чем сообщить об утечке радиоактивного трития в тепловом реакторе Фуген. Это было чудом, тем не менее, потому что в одиннадцати случаях утечек трития в течение предыдущих двух с половиной лет, Донен не сделал ни одного заявления. Реформа, однако, была произведена: Донен был "расформирован" и переименован в «Генден» в мае 1998 года, предположительно, с целью успокоить сердитую общественность. Сегодня, под этим новым именем, ядерное агентство продолжает работать как прежде: с тем же самым штатом, офисами и философией.
Не только правительственные учреждения, такие как Донен-Генден, отстают в ядерной безопасности. Те же самые проблемы окружают частную промышленность. Проблемы на заводе Токая достигли кульминации в 10:35 30 сентября 1999 года, когда служащие на заводе по производству ядерного топлива, которым управляет JCO, частный подрядчик, свалили так много урана в технический бассейн, что он достиг критической массы и взорвался, начав безудержное ядерное разложение. Это была худшая авария на ядерном объекте Японии – и худшая в мире, начиная с Чернобыля, приводящая к непригодности для использования имущества десятков тысяч людей, живущих в области около завода. Взрыв был трагедией для сорока девяти рабочих, которые были заражены радиацией (три из них критически), и в то же самое время комедией неисправностей, дезинформации и ошибок. Оказалось, что ядерная установка Токая не ремонтировала свое оборудование для обеспечения безопасности больше семнадцати лет. Рабочие использовали секретные инструкции, подготовленные менеджерами JCO, которые обошли правила техники безопасности в нескольких критических областях: по существу материал, от которого рабочие должны были избавиться через цилиндры роспуска и насосы, был выпущен вручную ведрами.
Меры борьбы с несчастными случаями не могли быть описаны никаким другим словом, кроме как «примитивные». Пожарные примчались к месту аварии после того, как им сообщили о взрыве, но поскольку им не сказали, что авария произошла на ядерном объекте, они не взяли с собой защитные средства, хотя у их пожарного депо они были – и все они были заражены радиацией. В первые часы трагедии ни одна местная больница не знала, что делать с жертвами, и это при том, что у Токая пятнадцать ядерных установок. Не было ни одного измерителя нейтронов во всем городе, таким образом, префектурные чиновники должны были нанять внешнее агентство, чтобы обеспечить замеры; измерения были наконец сделаны в 17:00, спустя почти семь часов после бедствия. Данные показали уровни 4.5 миллизивертов нейтронов в час, когда безопасный предел - 1 миллизиверт в год, и только тогда чиновники впервые поняли, что реакция расщепления все еще продолжается! Много других измерений, касаемых изотопа йода 131, были сделаны только целых пять дней спустя.
Несчастный случай в Токае стал шоком для других производящих ядерную энергию стран. Директор «China National Nuclear Corporation» прокомментировал: «Улучшение управленческих методов является ключевым уроком, который Китай должен извлечь из несчастного случая Японии, так как утечка произошла не из-за ядерной технологии, но из-за неправильного управления и человеческой ошибки». И, действительно, неправильное управление в союзе с официальным опровержением было в корне бедствия. «О нет, серьезных несчастных случаев здесь не может произойти», - объявил главный японский ядерный чиновник, спустя несколько часов после того, как в Токае имела место реакция расщепления.
Уровень чистой фикции в ядерной промышленности Японии может быть охарактеризован историей о том, как Донен неправильно использовал большую часть своего бюджета для работы по реконструкции между 1993 и 1997 годами. Проблема заключается в 2 000 бочках радиоактивных отходов низкого уровня, хранимых в Токае, которые начали ржаветь в ямах, заполненных дождевой водой. Отчеты показывают, что проблема, датирована 1970-ым годом, но только в 1993 году Донен начали принимать меры, попросив деньги на удаление бочек из ям и постройку сараев для временного хранения. Пока неплохо. Четырьмя годами позже, потратив ¥1 миллиард, Донен все еще не вынул бочки из ям и не построил сараи. Никто не знает, где денежные средства, поскольку Донен не обязан обнародовать свои бюджеты – но подозрение было, что Донен тайно потратил их, делая гидроизоляцию ям, чтобы скрыть доказательства радиоактивной утечки. «Нет никаких проблем», - сказало агентство. Один чиновник заметил: «Водный уровень не понизился, значит, радиоактивный материал не просачивается наружу».
Донен продолжал просить еще денег в 1998 году, заявив, что идет реконструкция, и необходимо ¥71 миллион, чтобы снести сараи, которые никогда не были построены! Они даже приложили рисунки, чтобы показать, как укрепили внутренние стены ям хранения. Чиновник Донен, отвечающий за технологию защиты окружающей среды от радиоактивных отходов, сказал: «верно, что ямы хранения будут в конечном счете укреплены полностью. Таким образом, я думаю, что все будет в порядке, если детали проекта не будут отличаться от того, что мы заявили в нашем запросе о бюджете».
Когда Донен требует деньги у правительства, чтобы снести сараи, которые никогда не строил и укрепить стены ям, мы определенно двигаемся на территорию Эшера и Кафки. Заключительное ирреальное представление - это мультфильм, созданный Донен, чтобы показать детям, что плутоний не так опасен, как говорят. «Маленький персонаж под названием Pu (химический символ плутония), похожий на мульта из 'Jetsons', дает своему другу стакан воды с плутонием и говорит, что пить это безопасно. Его друг, впечатленный должным образом, пьет не менее чем шесть чашек вещества, а затем объявляет: 'Я чувствую себя освеженным!'».
Есть урок, который будет извлечен из безумия Донен, и случится так, что, если Вы маскируете правду достаточно долго, то в конечном счете Вы сами теряете связь с действительностью. Так произошло с Министерством финансов, которое не может выяснить истинное состояние финансов банка, так же произошло с ядерной промышленностью, которая не знает стандартных методов управления ядерной установкой, распространенных в других местах в мире. Зачем вкладывать капитал в технологию, когда росчерком пера чиновник может поставить под контроль пожар и заставить утечку высохнуть? В Токае в 1997 году, чиновники Донен были столь беззаботны, что семь служащих играли в гольф в день пожара – и вернулись, чтобы доиграть другой раунд на следующий день после трагедии.
В 2001 году Япония похожа на космический корабль: Космическая одиссея. Компьютер Хэл управляет всеми жизненными системами на борту судна с доброжелательной мудростью, говоря с командой через транслятор в решительно спокойной и веселой манере. Позже, когда Хэл сходит с ума и начинает убивать людей, он продолжает спокойно уверять членов команды твердым приподнятым голосом, что все хорошо, желая им хорошего дня. В Японии статьи в журналах проплачены бюрократами, которые цементируют реки и озера, уверяя общественность, что их окружающая среда все еще красива. Бюрократы в Донене инструктируют детей, что пить плутоний безопасно. Каждый день в Японии мы слышим успокоительный голос Хэла, советующего нам не волноваться. С 1993 года правительство предсказывало экономическое восстановление каждый год, несмотря на углубляющийся спад. В феврале 1999 года страна подготовилась вносить $65 миллиардов в банки с перспективой еще большего скачка вперед, когда Янагишава Хакуо, председатель Финансового Комитета по восстановлению объявил: «К концу марта, невыгодные займы будут полностью устранены и мы будем полностью уверены во вкладах дома и за границей». Нет проблем, хорошего дня.