Участник:Игорь Поддубный/Александр Зиновьев

Копипаста Статья содержит скопированные с других ресурсов фрагменты текста. Удалите их или тщательно перепишите своими словами. Уровень копипасты можно проверить вот здесь.

Как настоящий боевой лётчик он «перетянул через линию фронта» — продержался до 10 мая, чтобы не омрачать друзьям празднование дня Великой Победы.

В предисловии к его «главной книге» (А.А. Зиновьев. На пути к сверхобществу. — СПб.: Изд. дом «Нева», 2004) директор Института философии РАН А.А. Гусейнов сопоставил Александра Александровича с Коперником и Дарвином: Коперник опроверг мнение о Земле, как центре мироздания, Дарвин – об исключительности человека в животном мире, а «Зиновьев со своей социомеханикой лишает человека последних объективных основания для самомнения и гордости» (c. 10).

Представляется не менее уместным сравнение его с М.В.Ломоносовым, и не только из-за сходства биографий, хотя совпадений достаточно много:

   родился Александр Александрович в захолустной костромской деревне;
   также с малолетства испытывал тягу к знаниям и отправился за ними в Москву;
   также пришлось претерпеть немало гонений для достижения поставленной цели.

Главным для такого сопоставления является оценка их современниками. В дни празднования 200 годовщины со дня рождения Ломоносова, В.И. Вернадский писал: «Смерть его произвела большое впечатление на современников. В нём ценили знаменитого русского писателя-поэта, сильную личность… Но едва ли кто тогда думал о нём как о великом учёном». Вот тут совпадение полное!

Ещё в школьные годы он понял, что сущность государственного механизма можно понять лишь познав суть его «клеточек»,- первичных производственных коллективов, свойственных именно данному типу государства. Он поступает в знаменитый МИФЛИ (Московский институт философии, литературы и истории), но вскоре за критические высказывания на комсомольском собрании его исключают из комсомола и института.

Он сумел бежать при переводе с Лубянки на конспиративную квартиру и скрылся от «всевидящих» органов, добровольно вступив в 1940 г. в армию, провоевав «от звонка до звонка» всю войну.

В 1946 г. он поступает на философский факультет МГУ, после окончания в аспирантуру. В 1954 г. защитил кандидатскую диссертацию «Восхождение от абстрактного к конкретному (на примере «Капитала» К.Маркса)». За отступление от официальной трактовки темы диссертация была помещена в спецхран. Поставленная в диссертации задача-«Изучить этот процесс до мельчайших деталей на материале уже имеющихся образцов диалектического мышления, изобразить его в такой общей форме, чтобы он стал рабочим инструментом каждого исследователя» — представлялась крамольной.

Его направили на работу в Институт философии АН СССР, определив «от греха подальше», темой исследований математическую логику, считая её идеологически нейтральной. Но со свойственной ему проницательностью Александр Александрович находит, что и в этом «королевстве» не всё ладно. Математическая логика, внеся существенный прогресс в методы логических исследований, сместила внимание в аспект разработки формального аппарата, сам же предмет логики при этом не только не расширился, а в определённой степени деформировался. Следствием этого явилось возникновение новых логических парадоксов и тупиков.

Он начал расчищать здание логики от несвойственных ему элементов. Результатом этой работы явилось около сотни статей, несколько книг. В 1964 г. защищается докторская диссертация «Философские основания многозначной логики», в которой была предложена собственная логическая система, обеспечивающая более адекватное исследование эмпирических объектов, в том числе и социальных.

В 1971 г. выходит его книга «Логика науки», в которой был проделан анализ используемых в науке методов познания, в следующем году- «Логика физики».

Лишённый возможности объявить о создании своей социомеханики, в ней он, приведя в систему терминологию механики обычной, показал необратимость времени, бессмысленность утверждений об «искривлении пространства», «ускорении — замедлении» времени, и т.п. Эти положения, якобы вытекающих из общей теории относительности, на деле явились просто результатом логических ошибок при выводе следствий из выведенных в теории уравнений.

Идеологическое начальство с тревогой наблюдало за его «подкопы» под общепризнанные авторитеты и ждало повода для расправы. Таким поводом послужил отказ от исключения двух преподавателей возглавляемой им кафедры логики МГУ, занимавшихся диссидентской деятельностью. Его отстраняют от заведования кафедры и отдают на расправу «общественности». Не обременённые моралью коллеги с наслаждением исполняют команду «Фас!».

Оказавшись в изоляции, он публикует в 1976 г. в Швейцарии сатирический роман «Зияющие высоты».

Поселившись с женой и дочерью в Мюнхене, погрузившись в западную жизнь, он обнаружил, что многие социальные явления, казавшиеся специфической принадлежностью коммунистического общества, в ещё большей степени принадлежат и обществам западного типа. Оказалось, что и там не только отсутствует удовлетворяющая строгим критериям общая социологическая теория, но нет и частных теорий, адекватно описывающих отдельные типы обществ.

Сопоставляя типы обществ, существовавших в СССР («реальный коммунизм») и развитых капиталистических странах («западнизм»), он установил существование не только нижней эволюционной границы, не достигнув которой “человейник” не сможет стать развитым обществом, но и верхней границы, переходя которую общество приобретает новое качество, становится сверхобществом.

И этот переход реально произошёл в СССР. Марксизм возник на основе социальных реалий середины 19 века, Маркс и Энгельс были ограничены возможностями мышления своего времени. Марксизм-ленинизм вошёл в нашу жизнь в сталинской интерпретации, в которой критики увидели вульгаризацию марксизма. Но, «занижая и вульгаризируя марксизм до логического предела сталинисты выщелушивали из него его рациональное зерно, единственно стоящее, что в нём было, а то, что они отбросили, оказалось простой словесной шелухой, пригодной лишь для словоблудия некоторых философов». Это было написано в его книге «Идеология партии будущего» (2003, с.66), о которой речь ниже.

В 1984 г. он понял, что возникла новая стратегия в «холодной войне»: осознав, что все революции в России проходили «сверху», её организаторы решили, что и контрреволюция также должна идти «сверху». Диссиденты сыграли свою роль и отходили на задний план, ставка теперь делалась на предательство руководства СССР.

В 1985 г. по поводу приезда Горбачёва на «смотрины» в Лондон в одном из интервью Зиновьев отметил наступление эпохи величайших в истории предательств. И вновь, всеми доступными средствами, пытался раскрыть нам глаза на подлинную роль «перестройки».

Он публикует многочисленные статьи, раздаёт при каждой возможности интервью, в которых разоблачает суть «нового мышления». Итогом явилась книга «Горбачевизм».

Но усилия оказались тщетными, контрреволюция свершилась. В результате взрыва «бомбы западнизации» на скорую руку «был сляпан социальный строй, который может быть назван постсоветизмом… явление не имеющее аналогичных прецедентов в прошлом и складывающееся буквально на наших глазах».

Так он оценил происходящие в стране события в книге «Гибель русского коммунизма», вышедшей в 1993 г. в Италии и Испании.

Гибель «империи зла» отнюдь не послужила прогрессу человечества. В ряде книг («Запад», «Запад на пути к сверхобществу» и т.д.) он показывает, что многовековой процесс западной цивилизации породил могучего, но интеллектуально примитивного насильника, диктат которого может породить лишь катастрофические последствия: разрушение природной среды, моральную деградацию, массовые эпидемии и т.д.

Он мог обеспечить своей семье безбедное существование в Мюнхене, но, как истинный патриот, не мог оставаться в стороне от трагедии своего народа и, после возвращении ему гражданства, возвратился в конце 1999г. в Москву. Возобновив преподавательскую деятельность на кафедре этики МГУ и возглавляя Исследовательский центр Александра Зиновьева в МосГУ, он сочетает её с обширной публицистической и издательской деятельностью, стремясь довести до отечественного читателя почти 50 книг, изданных им за рубежом, а главное – завершает создание своей общей социологической теории, названной им «Логической социологией».

Одна из первых статей, опубликованных им после возвращения на родину, называлась «Вперед, на прорыв!» Кратко проанализировав подготовку контрреволюции в горбачёвский период и свершение её в ельцинский период, особенности сложившегося в стране строя, он показывает, что сохранение страны от дальнейшей деградации возможно лишь на пути исторического новаторства:

«Опередить врага именно на том пути, на который он нас вынудил и по которому идёт сам… в этом наш единственный шанс выжить. И чтобы этот шанс использовать, необходимо серьёзное научное исследование основных феноменов современности- коммунизма, западнизма, перехода человечества на уровень сверхобществ».

Для реализации этой задачи он в 2000 г. издаёт в университетском издательстве книгу «Очерки комплексной логики», в которой подвел итог своих логических исследований, а в 2002 г. издательство «Социум» выпустило «Логическую социологию».

Например, согласно закону социальной регенерации, «если разрушается социальная организация, но сохраняется людской материал и основные условия его выживания (геополитика, материальная культура, традиции и пр.), то вновь создаваемая социальная надстройка оказывается близкой к разрушенной». Все потуги построения жизнеспособного общества, взяв хорошие черты западнизма и коммунизма и отбросив плохие — являются безграмотным бредом. Если же пытаться разрушить прежние условия существования, чтобы якобы перейти к другому социальному строю, в дело вступает закон социальной деградации — общество опускается на более низкую ступень развития.

Он наметил лишь основные пути создания такой партии: «Партия будущего не должна рассматривать себя как представительницу какой-то определённой части населения страны» (с. 236), даже из этой небольшой цитаты следует, что партия будущего в основе своей является интернациональной.

А.А. Зиновьев подчёркивал, что не дело оппозиции такого уровня действовать в интересах конкретных организаций, борющихся за власть:

«Она должна осознать себя как особое объединение, имеющее одну цель: разработку новой идеологии (идеологии будущего), пропаганду её среди сограждан независимо от их социального положения, этнической принадлежности, пола, профессии и т.д.,умножения числа единомышленников (людей, принимающих пропагандируемую идеологию) и объединение их в рамках этой цели для совместных действий» (там же).

Представляется не менее уместным сравнение его с М.В.Ломоносовым, и не только из-за сходства биографий, хотя совпадений достаточно много:

А.А. Зиновьев также известен, прежде всего, как писатель, причём смысл созданного им жанра социологического романа часто не понимают, что продемонстрировал на страницах «2000» в очередной главе своих мемуаров «Зиновьев в эмиграции» Ж. Медведев (№ 37(668)), как я показал в заметке «Урок не идёт впрок» (№.45(676), 8.11.2012).

О том, что он крупнейший логик современности, знают немногие, а ещё меньше знают о том, что он основоположник подлинно научной социологии. Подобно тому, как Ломоносов на основе своих опытов мог заявить: «Славного Роберта Бойля мнение ложно» и, опровергнув гипотезу флогистона, положить начало физической химии, так и он, опровергнув заблуждения марксизма, наметил пути их преодоления.

Ещё в школьные годы он понял, что сущность государственного механизма можно понять лишь познав суть его «клеточек»,- первичных производственных коллективов, свойственных именно данному типу государства. Он поступает в знаменитый МИФЛИ (Московский институт философии, литературы и истории), но вскоре за критические высказывания на комсомольском собрании его исключают из комсомола и института.

Художник или карикатурист

«В 1934 году Ленинскую комнату переименовали в Сталинскую комнату и, естественно, изменили ее задачу. Это была первая, а может быть, единственная в стране школьная Сталинская комната. Высшее начальство высоко оценило инициативу школы. На нее выделяли дополнительные средства. Так что художественно-оформительская деятельность стала в школе очень активной. Вовлекли в нее и меня, поскольку стало известно о моей склонности к рисованию. Но мое участие в этом деле чуть было не стало для меня катастрофой. Мне поручили нарисовать (вернее, перерисовать из журнала) портрет Сталина для стенной газеты. Я это сделал весьма старательно, но когда мое творчество увидали, то в школе возникла паника. Хотели было портрет уничтожить сразу, но о нем донесли директору и комсоргу школы. ... Меня спас руководитель рисовального кружка, сказав, что я прирожденный карикатурист, не сознающий еще своей способности воспринимать все в карикатурном виде. Меня простили. Вождей рисовать мне запретили. Меня включили в отдел сатиры и юмора стенной газеты. И я начал рисовать карикатуры и придумывать к ним подписи».

Танкист или лётчик

«Войну я встретил на Украине, близко к старой границе. Начинал я службу в кавалерии на Дальнем Востоке, но затем пришлось поменять род войск. Мною заинтересовались в особом отделе, так как я проболтался одному своему другу о себе, а он донёс. Когда полк наш перебросили на Украину, мне удалось сбежать в танковый полк, скрыться теперь уже там. Еще до начала войны вышел приказ о том, чтобы тех, кто имел среднее образование и был здоровым, отбирали в авиационные школы. Я прошел комиссию и должен был быть направлен в авиационную школу. Но началась война, я просто не успел перейти туда, и некоторое время мне приходилось участвовать в войне еще будучи на земле. Хотя полк был танковым, воевать на танках не пришлось. В авиационную школу попал в конце 1941 года. В 1942 году у нас был перерыв в учебе. Многих курсантов временно отчислили и направили в наземные войны. Это было связано со Сталинградской битвой. Поскольку я до этого был танкистом, меня направили снова в танковые войска. Участвовал в операциях, но не в самом Сталинграде, а севернее. Вернулся в авиационное училище вместе с уцелевшими. Окончил его в 1944 году. и уже остаток войны до конца был в различных штурмовых полках. Прошел Польшу, Германию,был в Чехословакии, Венгрии, Австрии. Закончил войну 11 мая 1945 года».

Сталинист или антисталинист

«Когда она [книга «Нашей юности полёт»] вышла на Западе, многие критики сочли её защитой сталинизма. Тогда я в ответ на это говорил, что защищал не сталинизм, а истину о нём».

В коммунизм или в Россию

«Но если бы я знал, что Россия окажется в таком тяжелом положении, в каком она оказалась сейчас, я не то, что не стал бы писать, я не смог бы это писать. Не смог бы просто, понимаете? И много-много лет важнейшим стимулом моей литературной деятельности и деятельности как публициста было критическое отношение к дефектам советского образа жизни, это выступало на первый план. А если бы я знал, что, как я тогда уже, я, между прочим, эту формулу высказал еще в 1989 году, целились в коммунизм, а попали в Россию, если бы я знал, что смертельный удар этот будет нанесен не просто по коммунизму, а по России, ведь по существу во всем этом перевороте борьба против коммунизма послужила только поводом, а суть дела, сущность этой атаки была направлена именно против России, если бы я это знал, конечно, я строчки не смог бы написать чисто психологически».

Провидец или глупец

«В 1978 году я был в США с лекциями. И вот как-то у меня спросили, где самое слабое звено в советской системе. Я ответил, что это КПСС, а в ней - партийный аппарат, а в нем - ЦК КПСС, а в нем - пост Генерального секретаря. Проведите своего человека на этот пост, и он вам в полгода развалит партию. А если партия развалится, то это же случится и с государством. В зале стоял хохот. Но не я выдумываю парадоксы».

Коммунист или антикоммунист

«Взгляды я не менял в том смысле, как люди думают. Я просто не был никогда антикоммунистом, но я не был и апологетом коммунизма. Вернувшись, я не стал коммунистом, но и не стал и антикоммунистом. Просто изменилась сама реальность. Раньше и в доэмигрантские годы, и в годы эмиграции, основным объектом моей творческой деятельности было изучение советского общества и современного западного общества. Я это и делал. … А люди уже сами воспринимают результаты моего творчества по-своему. Представьте себе, за одну и ту же книгу, которая называлась «Коммунизм как реальность», в советские годы меня отнесли к антикоммунистам. Теперь за эту же самую книгу меня считают недобитым коммунистом. Понимаете, кто же тут изменился?»

См. также

• Либеральные мифы