Стихи о войне: различия между версиями

Материал из Русского эксперта
Перейти к навигации Перейти к поиску
Нет описания правки
 
(не показано 179 промежуточных версий 37 участников)
Строка 1: Строка 1:
{{Незавершённая статья}}
<!-- ВНИМАНИЕ! Можно скопировать и вставить:
Здесь собраны стихи русских поэтов о войне.
 
Шаблон для добавления нового поэта:
 
== '''Фамилия''' Имя Отчество ([[rwp:ссылка на ВикиПедию|год рождения—год смерти]]) ==
[[Файл:Имя_файла.jpg|thumb|200px|Имя Фамилия]]
'''Название стихотворения''' (год)
<spoiler>
<poem>
Текст стихотворения
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
 
Шаблон для добавления нового стихотворения (в раздел уже добавленного поэта):
 
'''Название стихотворения''' (год)
<spoiler>
<poem>
Текст стихотворения
</poem>
</spoiler>
 
-->
{{якорь|вернуться к содержанию}}
В этой статье собраны '''стихи русских поэтов о войне'''.
== '''Апухтин''' Алексей Николаевич ([[rwp:Апухтин, Алексей Николаевич|1840—1893]]) ==
[[Файл:Apukhtin Aleksey.jpg|thumb|200px|Алексей Апухтин]]
'''Солдатская песня о Севастополе''' (1869)
<spoiler>
<poem>
Не весёлую, братцы, вам песню спою,
Не могучую песню победы,
Что певали отцы в Бородинском бою,
Что певали в Очакове деды.
 
Я спою вам о том, как от южных полей
Поднималося облако пыли,
Как сходили враги без числа с кораблей
И пришли к нам, и нас победили.
 
А и так победили, что долго потом
Не совались к нам с дерзким вопросом,
А и так победили, что с кислым лицом
И с разбитым отчалили носом.
 
Я спою, как, покинув и дом и семью,
Шёл в дружину помещик богатый,
Как мужик, обнимая бабёнку свою,
Выходил ополченцем из хаты.
 
Я спою, как росла богатырская рать,
Шли бойцы из железа и стали,
И как знали они, что идут умирать,
И как свято они умирали!
 
Как красавицы наши сиделками шли
К безотрадному их изголовью,
Как за каждый клочок нашей русской земли
Нам платили враги своей кровью;
 
Как под грохот гранат, как сквозь пламя и дым,
Под немолчные, тяжкие стоны
Выходили редуты один за другим,
Грозной тенью росли бастионы;
 
И одиннадцать месяцев длилась резня,
И одиннадцать месяцев целых
Чудотворная крепость, Россию храня,
Хоронила сынов её смелых...
 
Пусть не радостна песня, что вам я пою,
Да не хуже той песни победы,
Что певали отцы в Бородинском бою,
Что певали в Очакове деды.
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
 
== '''Асеев''' Николай Николаевич ([[rwp:Асеев, Николай Николаевич|1889—1963]]) ==
[[Файл:Николай Асеев.jpg|thumb|200px|Николай Асеев]]
'''«Надежда» (1943)'''
<spoiler>
<poem>
Насилье родит насилье,
и ложь умножает ложь;
когда нас берут за горло,
естественно взяться за нож.
 
Но нож объявлять святыней
и, вглядываясь в лезвие,
начать находить отныне
лишь в нём отраженье своё, —
 
нет, этого я не сумею,
и этого я не смогу:
от ярости онемею,
но в ярости не солгу!
 
Убийство зовёт убийство,
но нечего утверждать,
что резаться и рубиться —
великая благодать.
 
У всех, увлечённых боем,
надежда горит в любом:
мы руки от крови отмоем,
и грязь с лица отскребём,
 
и станем людьми, как прежде,
не в ярости до кости!
И этой одной надежде
на смертный рубеж вести.
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>


== '''Асадов''' Эдуард Аркадьевич ([[rwp:Асадов, Эдуард Аркадьевич|1923—2004]]) ==
== '''Асадов''' Эдуард Аркадьевич ([[rwp:Асадов, Эдуард Аркадьевич|1923—2004]]) ==
[[Файл:Asadov.jpg|thumb|200px|Эдуард Асадов]]
[[Файл:Asadov.jpg|thumb|200px|Эдуард Асадов]]
***
'''«День Победы. И в огнях салюта…»'''
'''День Победы. И в огнях салюта...''' <poem>
<spoiler>
<poem>
День Победы. И в огнях салюта
День Победы. И в огнях салюта
Будто гром: - Запомните навек,
Будто гром: — Запомните навек,
Что в сраженьях каждую минуту,
Что в сраженьях каждую минуту,
Да, буквально каждую минуту
Да, буквально каждую минуту
Строка 19: Строка 136:
У любого где-то дом иль хата,
У любого где-то дом иль хата,
Где-то сад, река, знакомый смех,
Где-то сад, река, знакомый смех,
Мать, жена... А если неженатый,
Мать, жена… А если неженатый,
То девчонка - лучшая из всех.
То девчонка — лучшая из всех.


На восьми фронтах моей отчизны
На восьми фронтах моей отчизны
Строка 28: Строка 145:


И вот так четыре горьких года,
И вот так четыре горьких года,
День за днем - невероятный счет!
День за днём… невероятный счёт!
Ради нашей чести и свободы
Ради нашей чести и свободы
Все сумел и одолел народ.
Всё сумел и одолел народ.


Мир пришел как дождь, как чудеса,
Мир пришёл как дождь, как чудеса,
Яркой синью душу опаля...
Яркой синью душу опаля…
В вешний вечер, в птичьи голоса,
В вешний вечер, в птичьи голоса,
Облаков вздымая паруса,
Облаков вздымая паруса,
Как корабль плывет моя Земля.
Как корабль плывёт моя Земля.


И сейчас мне обратиться хочется
И сейчас мне обратиться хочется
К каждому, кто молод и горяч,
К каждому, кто молод и горяч,
Кто б ты ни был: летчик или врач.
Кто б ты ни был: лётчик или врач.
Педагог, студент или сверловщица...
Педагог, студент или сверловщица…


Да, прекрасно думать о судьбе
Да, прекрасно думать о судьбе
Строка 53: Строка 170:
На десятки всяких мелочей.
На десятки всяких мелочей.


На тряпье, на пустенькие книжки,
На тряпьё, на пустенькие книжки,
На раздоры, где не прав никто,
На раздоры, где не прав никто,
На танцульки, выпивки, страстишки,
На танцульки, выпивки, страстишки,
Строка 60: Строка 177:
И неплохо б каждому из нас,
И неплохо б каждому из нас,
А ведь есть душа, наверно, в каждом,
А ведь есть душа, наверно, в каждом,
Вспомнить вдруг о чем-то очень важном,
Вспомнить вдруг о чём-то очень важном,
Самом нужном, может быть, сейчас.
Самом нужном, может быть, сейчас.


И, сметя все мелкое, пустое,
И, сметя всё мелкое, пустое,
Скинув скуку, черствость или лень,
Скинув скуку, чёрствость или лень,
Вспомнить вдруг о том, какой ценою
Вспомнить вдруг о том, какой ценою
Куплен был наш каждый мирный день!
Куплен был наш каждый мирный день!
Строка 79: Строка 196:
Вслед вам те, кто жил во имя вас!
Вслед вам те, кто жил во имя вас!
</poem>
</poem>
***
</spoiler>
'''Письмо с фронта''' <poem>
'''Письмо с фронта'''  
<spoiler>
<poem>
Мама! Тебе эти строки пишу я,
Мама! Тебе эти строки пишу я,
Тебе посылаю сыновний привет,
Тебе посылаю сыновний привет,
Тебя вспоминаю, такую родную,
Тебя вспоминаю, такую родную,
Такую хорошую - слов даже нет!
Такую хорошую — слов даже нет!


Читаешь письмо ты, а видишь мальчишку,
Читаешь письмо ты, а видишь мальчишку,
Строка 97: Строка 216:


Мы были беспечными, глупыми были,
Мы были беспечными, глупыми были,
Мы все, что имели, не очень ценили,
Мы всё, что имели, не очень ценили,
А поняли, может, лишь тут, на войне:
А поняли, может, лишь тут, на войне:
Приятели, книжки, московские споры -
Приятели, книжки, московские споры
Все - сказка, все в дымке, как снежные горы...
Всё — сказка, всё в дымке, как снежные горы…
Пусть так, возвратимся - оценим вдвойне!
Пусть так, возвратимся — оценим вдвойне!


Сейчас передышка. Сойдясь у опушки,
Сейчас передышка. Сойдясь у опушки,
Застыли орудья, как стадо слонов,
Застыли орудья, как стадо слонов,
И где-то по-мирному в гуще лесов,
И где-то по-мирному в гуще лесов,
Как в детстве, мне слышится голос кукушки...
Как в детстве, мне слышится голос кукушки…


За жизнь, за тебя, за родные края
За жизнь, за тебя, за родные края
Иду я навстречу свинцовому ветру.
Иду я навстречу свинцовому ветру.
И пусть между нами сейчас километры -
И пусть между нами сейчас километры…
Ты здесь, ты со мною, родная моя!
Ты здесь, ты со мною, родная моя!


В холодной ночи, под неласковым небом,
В холодной ночи, под неласковым небом,
Склонившись, мне тихую песню поешь
Склонившись, мне тихую песню поёшь
И вместе со мною к далеким победам
И вместе со мною к далёким победам
Солдатской дорогой незримо идешь.
Солдатской дорогой незримо идёшь.


И чем бы в пути мне война ни грозила,
И чем бы в пути мне война ни грозила,
Строка 123: Строка 242:
И утром, не дрогнув, я в бой ухожу!
И утром, не дрогнув, я в бой ухожу!
</poem>
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Ахматова''' Анна Андреевна ([[rwp:Ахматова,_Анна_Андреевна|1889—1966]]) ==
== '''Ахматова''' Анна Андреевна ([[rwp:Ахматова,_Анна_Андреевна|1889—1966]]) ==
[[Файл:Olga kardovskaya portret ahmatovoy 1914 szh 16.jpg|thumb|200px|Анна Ахматова, портрет работы О. Л. Кардовской, 1914]]
[[Файл:Olga kardovskaya portret ahmatovoy 1914 szh 16.jpg|thumb|200px|Анна Ахматова, портрет работы О. Л. Кардовской, 1914]]
***
'''«Не бывать тебе в живых…»''' (1921)
'''Не бывать тебе в живых...''' (1921)<poem>
<spoiler>
<poem>
Не бывать тебе в живых,
Не бывать тебе в живых,
Со снегу не встать.
Со снегу не встать.
Строка 138: Строка 260:
Русская земля.
Русская земля.
</poem>
</poem>
***
</spoiler>
'''Победителям''' (1944)<poem>
'''Победителям''' (1944)
<spoiler>
<poem>
Сзади Нарвские были ворота,
Сзади Нарвские были ворота,
Впереди была только смерть...
Впереди была только смерть…
Так советская шла пехота
Так советская шла пехота
Прямо в желтые жерла «Берт».
Прямо в жёлтые жерла «Берт».
Вот о вас и напишут книжки:
Вот о вас и напишут книжки:
«Жизнь свою за други своя»,
«Жизнь свою за други своя»,
Строка 150: Строка 274:
Внуки, братики, сыновья!
Внуки, братики, сыновья!
</poem>
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
 
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Ваншенкин''' Константин Яковлевич ([[rwp:Ваншенкин,_Константин_Яковлевич|1925—2012]]) ==
== '''Ваншенкин''' Константин Яковлевич ([[rwp:Ваншенкин,_Константин_Яковлевич|1925—2012]]) ==
[[Файл:Vanshenkin_Konstantin.jpg|thumb|200px|Константин Ваншенкин]]
[[Файл:Vanshenkin_Konstantin.jpg|thumb|200px|Константин Ваншенкин]]
***
'''«Земли потрескавшейся корка…»''' (1952)
'''Земли потрескавшейся корка…''' (1952)<poem>
<spoiler>
<poem>
Земли потрескавшейся корка.
Земли потрескавшейся корка.
Война. Далекие года…
Война. Далёкие года…
Мой друг мне крикнул:
Мой друг мне крикнул:
— Есть махорка?.
— Есть махорка?.
Строка 194: Строка 320:
Попала в друга моего…
Попала в друга моего…
</poem>
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Винокуров''' Евгений Михайлович ([[rwp:Винокуров,_Евгений_Михайлович|1925—1993]]) ==
== '''Винокуров''' Евгений Михайлович ([[rwp:Винокуров,_Евгений_Михайлович|1925—1993]]) ==
[[Файл:Vinokurov_Evgenij.jpg|thumb|200px|Евгений Винокуров]]
[[Файл:Vinokurov_Evgenij.jpg|thumb|200px|Евгений Винокуров]]
***
'''Глаза''' (1944—1957)
'''Глаза''' (1944-1957)<poem>
<spoiler>
<poem>
Взрыв. И наземь. Навзничь. Руки врозь. И
Взрыв. И наземь. Навзничь. Руки врозь. И
Он привстал на колено, губы грызя.
Он привстал на колено, губы грызя.
И размазал по лицу не слёзы,
И размазал по лицу не слёзы,
А вытекшие глаза.  
А вытекшие глаза.


Стало страшно. Согнувшийся вполовину,
Стало страшно. Согнувшийся вполовину,
Строка 211: Строка 340:


Он в санбате кричал сестричке:
Он в санбате кричал сестричке:
— Больно! Хватит бинты крутить!..
— Больно! Хватит бинты крутить!.. —
Я ему, умирающему, по привычке
Я ему, умирающему, по привычке
Оставил докурить.
Оставил докурить.


А когда, увозя его, колёса заныли
А когда, увозя его, колёса заныли
Пронзительно, на все голоса,  
Пронзительно, на все голоса,
Я вдруг вспомнил впервые: у друга ведь были  
Я вдруг вспомнил впервые: у друга ведь были
Голубые глаза.
Голубые глаза.
</poem>
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Высоцкий''' Владимир Семёнович ([[rwp:Высоцкий,_Владимир_Семёнович|1938—1980]]) ==
== '''Высоцкий''' Владимир Семёнович ([[rwp:Высоцкий,_Владимир_Семёнович|1938—1980]]) ==
[[Файл:Vysotskypic.jpg|thumb|200px|Владимир Высоцкий]]
[[Файл:Vysotskypic.jpg|thumb|200px|Владимир Высоцкий]]
***
'''Братские могилы''' (1964)
'''Братские могилы''' (1964)<poem>
<spoiler>
<poem>
На братских могилах не ставят крестов,
На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
И вдовы на них не рыдают,
Строка 232: Строка 364:


Здесь раньше вставала земля на дыбы,
Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче - гранитные плиты.
А нынче — гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы -
Здесь нет ни одной персональной судьбы
Все судьбы в единую слиты.
Все судьбы в единую слиты.


Строка 241: Строка 373:
Горящее сердце солдата.
Горящее сердце солдата.


У братских могил нет заплаканных вдов -
У братских могил нет заплаканных вдов
Сюда ходят люди покрепче.
Сюда ходят люди покрепче.
На братских могилах не ставят крестов,
На братских могилах не ставят крестов,
Но разве от этого легче?..
Но разве от этого легче?..
</poem>
</poem>
***
</spoiler>
'''Песня летчика''' (1968)<poem>
'''Он не вернулся из боя''' (1969)
Их восемь - нас двое, - расклад перед боем
<spoiler>
Не наш, но мы будем играть!
<poem>
Сережа, держись! Нам не светит с тобою,
Почему всё не так? Вроде всё как всегда:
Но козыри надо равнять.
То же небо — опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода,
Только он не вернулся из боя.


Я этот небесный квадрат не покину -
Мне теперь не понять, кто же прав был из нас
Мне цифры сейчас не важны:
В наших спорах без сна и покоя.
Сегодня мой друг защищает мне спину,
Мне не стало хватать его только сейчас,
А значит - и шансы равны.
Когда он не вернулся из боя.


Мне в хвост вышел «мессер», но вот задымил он,
Он молчал невпопад и не в такт подпевал,
Надсадно завыли винты, -
Он всегда говорил про другое,
Им даже не надо крестов на могилы -
Он мне спать не давал, он с восходом вставал,
Сойдут и на крыльях кресты!
А вчера не вернулся из боя.


Я - «Первый», я - «Первый», - они под тобою!
То, что пусто теперь, — не про то разговор,
Я вышел им наперерез!
Вдруг заметил я — нас было двое.
Сбей пламя, уйди в облака - я прикрою!
Для меня будто ветром задуло костёр,
В бою не бывает чудес.
Когда он не вернулся из боя.


Сергей, ты горишь! Уповай, человече,
Нынче вырвалась, будто из плена, весна,
Теперь на надежность строп!
По ошибке окликнул его я:
Нет, поздно - и мне вышел «мессер» навстречу, -
— Друг, оставь покурить! — А в ответ — тишина:
Прощай, я приму его в лоб!..
Он вчера не вернулся из боя.


Я знаю - другие сведут с ними счеты, -
Наши мёртвые нас не оставят в беде,
Но, по облакам скользя,
Наши павшие — как часовые.
Взлетят наши души, как два самолета, -
Отражается небо в лесу, как в воде,
Ведь им друг без друга нельзя.
И деревья стоят голубые.


Архангел нам скажет: «В раю будет туго!»
Нам и места в землянке хватало вполне,
Но только ворота - щелк, -
Нам и время текло для обоих.
Мы Бога попросим: «Впишите нас с другом
Всё теперь одному. Только кажется мне,
В какой-нибудь ангельский полк!»
Это я не вернулся из боя.
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


И я попрошу Бога, Духа и Сына, -
== '''Гамзатов''' Расул Гамзатович ([[rwp:Гамзатов,_Расул_Гамзатович|1923—2003]]) ==
Чтоб выполнил волю мою:
[[Файл:Gazmatov_Rasul.jpg|thumb|200px|Расул Гамзатов]]
Пусть вечно мой друг защищает мне спину,
'''Журавли'''
Как в этом последнем бою!
<spoiler>
<poem>
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю эту полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.


Мы крылья и стрелы попросим у Бога, -
Они до сей поры с времён тех дальних
Ведь нужен им ангел-ас, -
Летят и подают нам голоса.
А если у них истребителей много -
Не потому ль так часто и печально
Пусть примут в хранители нас!
Мы замолкаем, глядя в небеса?


Хранить - это дело почетное тоже, -
Сегодня, предвечернею порою,
Удачу нести на крыле
Я вижу, как в тумане журавли
Таким, как при жизни мы были с Сережей,
Летят своим определённым строем,
И в воздухе и на земле.
Как по полям людьми они брели.
 
Они летят, свершают путь свой длинный
И выкликают чьи-то имена.
Не потому ли с кличем журавлиным
От века речь аварская сходна?
 
Летит, летит по небу клин усталый —
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый —
Быть может, это место для меня!
 
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.
</poem>
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Гончаров''' Виктор Михайлович ([[rwp:Гончаров,_Виктор_Михайлович|1920—2001]]) ==
== '''Гончаров''' Виктор Михайлович ([[rwp:Гончаров,_Виктор_Михайлович|1920—2001]]) ==
[[Файл:Goncharov_Viktor.jpg|thumb|200px|Виктор Гончаров]]
[[Файл:Goncharov_Viktor.jpg|thumb|200px|Виктор Гончаров]]
***
'''«Мне ворон чёрный смерти не пророчил…»''' (1944)
'''Мне ворон черный смерти не пророчил...''' (1944)<poem>
<spoiler>
Мне ворон черный смерти не пророчил,
<poem>
Мне ворон чёрный смерти не пророчил,
Но ночь была,
Но ночь была,
И я упал в бою.
И я упал в бою.
Строка 317: Строка 478:
Швырнул в глаза кровавые круги,
Швырнул в глаза кровавые круги,
И как с меня угрюмые солдаты
И как с меня угрюмые солдаты
Неосторожно сняли сапоги...
Неосторожно сняли сапоги…
Но я друзей не оскорбил упреком.
Но я друзей не оскорбил упрёком.
Мне все равно. Мне не топтать дорог.
Мне всё равно. Мне не топтать дорог.
А им - вперед. А им в бою жестоком
А им — вперёд. А им в бою жестоком
Не обойтись без кирзовых сапог.
Не обойтись без кирзовых сапог.
</poem>
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Гумилёв''' Николай Степанович ([[rwp:Гумилёв,_Николай_Степанович|1886—1921]]) ==
== '''Гумилёв''' Николай Степанович ([[rwp:Гумилёв,_Николай_Степанович|1886—1921]]) ==
[[Файл:Gumiljov_Nikolaj.jpg|thumb|200px|Николай Гумилёв]]
[[Файл:Gumiljov_Nikolaj.jpg|thumb|200px|Николай Гумилёв]]
***
'''Георгий Победоносец'''  
'''Георгий Победоносец''' <poem>
<spoiler>
<poem>
Идущие с песней в бой,
Идущие с песней в бой,
Без страха — в свинцовый дождь.
Без страха — в свинцовый дождь.
Вас Георгий ведёт святой —
Вас Георгий ведёт святой —
Крылатый и мудрый вождь.
Крылатый и мудрый вождь.
Строка 347: Строка 511:
Громо́вый голос побед.
Громо́вый голос побед.
Зрачками тускнеющих глаз
Зрачками тускнеющих глаз
Блеснёт немеркнущий свет!  
Блеснёт немеркнущий свет!
</poem>
</spoiler>
'''Наступление''' (1914)
<spoiler>
<poem>
Та страна, что могла быть раем,
Стала логовищем огня.
Мы четвёртый день наступаем,
Мы не ели четыре дня.
 
Но не надо яства земного
В этот страшный и светлый час,
Оттого, что Господне слово
Лучше хлеба питает нас.
 
И залитые кровью недели
Ослепительны и легки.
Надо мною рвутся шрапнели,
Птиц быстрей взлетают клинки.
 
Я кричу, и мой голос дикий.
Это медь ударяет в медь.
Я, носитель мысли великой,
Не могу, не могу умереть.
 
Словно молоты громовые
Или волны гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьётся в груди моей.
 
И так сладко рядить Победу,
Словно девушку, в жемчуга,
Проходя по дымному следу
Отступающего врага.
</poem>
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Дементьев''' Андрей Дмитриевич ([[rwp:Дементьев,_Андрей_Дмитриевич_(поэт)|род. 1928]]) ==
== '''Дементьев''' Андрей Дмитриевич ([[rwp:Дементьев,_Андрей_Дмитриевич_(поэт)|1928—2018]]) ==
[[Файл:Andrey_Dementyev_(poet)_3.jpg|thumb|200px|Андрей Дементьев]]
[[Файл:Andrey_Dementyev_(poet)_3.jpg|thumb|200px|Андрей Дементьев]]
***
'''Баллада о матери'''  
'''Баллада о матери''' <poem>
<spoiler>
<poem>
Постарела мать за тридцать лет,
Постарела мать за тридцать лет,
А вестей от сына нет и нет.
А вестей от сына нет и нет.
Строка 365: Строка 566:
Кроме мёртвых, что в земле лежат.
Кроме мёртвых, что в земле лежат.
Сколько их в то дальнее село
Сколько их в то дальнее село
Мальчиков безусых не пришло...
Мальчиков безусых не пришло…


Раз в село прислали по весне
Раз в село прислали по весне
Строка 374: Строка 575:
Перед горькой памятью людской
Перед горькой памятью людской
Разливалась ненависть рекой.
Разливалась ненависть рекой.
Трудно это было вспоминать...
Трудно это было вспоминать…
Вдруг с экрана сын взглянул на мать.
Вдруг с экрана сын взглянул на мать.
Мать узнала сына в тот же миг,
Мать узнала сына в тот же миг,
И пронесся материнский крик:
И пронёсся материнский крик:


«Алексей, Алешенька, сынок!»,
«Алексей, Алёшенька, сынок!»,
Словно сын её услышать мог.
Словно сын её услышать мог.


Он рванулся из траншеи в бой.
Он рванулся из траншеи в бой.
Встала мать прикрыть его собой,
Встала мать прикрыть его собой,
Все боялась, вдруг он упадёт,
Всё боялась, вдруг он упадёт,
Но сквозь годы мчался сын вперёд.
Но сквозь годы мчался сын вперёд.


«Алексей!» – кричали земляки,
«Алексей!» — кричали земляки,
«Алексей!» – просили, «Добеги!»
«Алексей!» — просили, — «Добеги!»
...Кадр сменился. Сын остался жить.
…Кадр сменился. Сын остался жить.
Просит мать о сыне повторить.
Просит мать о сыне повторить.


Строка 395: Строка 596:
Жив-здоров, не ранен, не убит.
Жив-здоров, не ранен, не убит.


«Алексей, Алешенька, сынок»,
«Алексей, Алёшенька, сынок»,
Словно сын её услышать мог...
Словно сын её услышать мог…


Дома всё ей чудилось кино,
Дома всё ей чудилось кино,
Все ждала – вот-вот сейчас в окно
Всё ждала — вот-вот сейчас в окно
Посреди тревожной тишины
Посреди тревожной тишины
Постучится сын её с войны.  
Постучится сын её с войны.
</poem>
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Друнина''' Юлия Владимировна ([[rwp:Друнина,_Юлия_Владимировна|1924—1991]]) ==
== '''Друнина''' Юлия Владимировна ([[rwp:Друнина,_Юлия_Владимировна|1924—1991]]) ==
[[Файл:Drunina.jpg|thumb|200px|Юлия Друнина]]
[[Файл:Drunina.jpg|thumb|200px|Юлия Друнина]]
***
'''«Я столько раз видала рукопашный…»''' (1943)  
'''Я только раз видала рукопашный...''' (1943)<poem>
<spoiler>
<poem>
Я столько раз видала рукопашный,
Я столько раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу - во сне.
Раз наяву. И тысячу — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Тот ничего не знает о войне.
</poem>
</poem>
***
</spoiler>
'''Я принесла домой с фронтов России...''' <poem>
'''«Я принесла домой с фронтов России…»'''  
<spoiler>
<poem>
Я принесла домой с фронтов России
Я принесла домой с фронтов России
Веселое презрение к тряпью —
Весёлое презрение к тряпью —
Как норковую шубку, я носила
Как норковую шубку, я носила
Шинельку обгоревшую свою.
Шинельку обгоревшую свою.


Пусть на локтях топорщились заплаты,
Пусть на локтях топорщились заплаты,
Пусть сапоги протерлись — не беда!
Пусть сапоги протёрлись — не беда!
Такой нарядной и такой богатой
Такой нарядной и такой богатой
Я позже не бывала никогда...
Я позже не бывала никогда…
</poem>
</poem>
***
</spoiler>
'''Зинка''' (1944)<poem>
'''Зинка''' (1944)
<spoiler>
<poem>


         ''Памяти однополчанки —''
         ''Памяти однополчанки —''
Строка 436: Строка 644:


Мы легли у разбитой ели.
Мы легли у разбитой ели.
Ждем, когда же начнет светлеть.
Ждём, когда же начнёт светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
Под шинелью вдвоём теплее
На продрогшей, гнилой земле.
На продрогшей, гнилой земле.


— Знаешь, Юлька, я — против грусти,
— Знаешь, Юлька, я — против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Но сегодня она не в счёт.
Дома, в яблочном захолустье,
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.
Мама, мамка моя живёт.
У тебя есть друзья, любимый,
У тебя есть друзья, любимый,
У меня - лишь она одна.
У меня — лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
Пахнет в хате квашнёй и дымом,
За порогом бурлит весна.
За порогом бурлит весна.


Старой кажется: каждый кустик
Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет...
Беспокойную дочку ждёт…
Знаешь, Юлька, я - против грусти,
Знаешь, Юлька, я — против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Но сегодня она не в счёт.


Отогрелись мы еле-еле.
Отогрелись мы еле-еле.
Вдруг приказ: "Выступать вперед!"
Вдруг приказ: «Выступать вперёд!»
Снова рядом, в сырой шинели
Снова рядом, в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.
Светлокосый солдат идёт.


   2
   2


С каждым днем становилось горше.
С каждым днём становилось горше.
Шли без митингов и знамен.
Шли без митингов и знамён.
В окруженье попал под Оршей
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.
Наш потрёпанный батальон.


Зинка нас повела в атаку.
Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по черной ржи,
Мы пробились по чёрной ржи,
По воронкам и буеракам
По воронкам и буеракам
Через смертные рубежи.
Через смертные рубежи.


Мы не ждали посмертной славы.-
Мы не ждали посмертной славы,
Мы хотели со славой жить.
Мы хотели со славой жить.
...Почему же в бинтах кровавых
…Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?
Светлокосый солдат лежит?


Ее тело своей шинелью
Её тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав...
Укрывала я, зубы сжав…
Белорусские ветры пели
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.
О рязанских глухих садах.
Строка 484: Строка 692:


— Знаешь, Зинка, я против грусти,
— Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Но сегодня она не в счёт.
Где-то, в яблочном захолустье,
Где-то, в яблочном захолустье,
Мама, мамка твоя живет.
Мама, мамка твоя живёт.


У меня есть друзья, любимый,
У меня есть друзья, любимый,
У нее ты была одна.
У неё ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
Пахнет в хате квашнёй и дымом,
За порогом стоит весна.
За порогом стоит весна.


И старушка в цветастом платье
И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
У иконы свечу зажгла.
...Я не знаю, как написать ей,
…Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала?!
Чтоб тебя она не ждала?!
</poem>
</poem>
</spoiler>
'''Запас прочности'''
<spoiler>
<poem>
До сих пор не совсем понимаю,
Как же я, и худа, и мала,
Сквозь пожары к победному Маю
В кирзачах стопудовых дошла.
И откуда взялось столько силы
Даже в самых слабейших из нас?..
Что гадать! — Был и есть у России
Вечной прочности вечный запас.
</poem>
</spoiler>
'''Бинты''' (1943)
<spoiler>
<poem>
Глаза бойца слезами налиты,
Лежит он, напружиненный и белый,
А я должна приросшие бинты
С него сорвать одним движеньем смелым.
Одним движеньем — так учили нас.
Одним движеньем — только в этом жалость…
Но встретившись со взглядом страшных глаз,
Я на движенье это не решалась.
На бинт я щедро перекись лила,
Стараясь отмочить его без боли.
А фельдшерица становилась зла
И повторяла: «Горе мне с тобою!
Так с каждым церемониться — беда.
Да и ему лишь прибавляешь муки».
Но раненые метили всегда
Попасть в мои медлительные руки.
Не надо рвать приросшие бинты,
Когда их можно снять почти без боли.
Я это поняла, поймёшь и ты…
Как жалко, что науке доброты
Нельзя по книжкам научиться в школе!
</poem>
</spoiler>
'''Ты должна!'''
<spoiler>
<poem>
Побледнев,
Стиснув зубы до хруста,
От родного окопа
Одна
Ты должна оторваться,
И бруствер
Проскочить под обстрелом
Должна.
Ты должна.
Хоть вернёшься едва ли,
Хоть «Не смей!»
Повторяет комбат.
Даже танки
(Они же из стали!)
В трёх шагах от окопа
Горят.
Ты должна.
Ведь нельзя притворяться
Перед собой,
Что не слышишь в ночи,
Как почти безнадёжно
«Сестрица!»
Кто-то там,
Под обстрелом, кричит…
</poem>
</spoiler>
'''В бухте''' (1947)
<spoiler>
<poem>
Чаек крикливых стая.
Хмурый морской простор.
Ветер, листву листая,
Осень приносит с гор.
Я в бухте уединённой,
С прошлым наедине.
Проржавленные патроны
Волны выносят мне.
Ввысь, на крутые дали,
Смотрю я из-под руки —
Давно ли здесь отступали
Русские моряки?
От самого Карадага
Они отползали вниз.
Отчаяние с отвагой
В узел морской сплелись.
Они отступали с боем
И раненых волокли.
А море их голубое
Вздыхало внизу, вдали.
И верили свято парни:
За ними с Большой земли
Послала родная армия
На выручку корабли.
Хрипел командир: — Братишки!
Давайте-ка задний ход.
Я вижу в тумане вспышки —
То наша эскадра бьёт.
А в море эскадры этой
Не было и следа —
За Севастополем где-то
Наши дрались суда…
Вздыхали пустынные волны…
Да, может быть, лишь в бою
Мы меряем мерой полной
Великую веру свою.
Великую веру в отчизну,
В поддержку родной земли.
У нас отнимали жизни,
Но веру отнять не могли!
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
== '''Дудин''' Михаил Александрович ([[rwp:Дудин, Михаил Александрович|1916—1993]]) ==
[[Файл:RIAN archive 681908 Poet Mikhail Dudin.jpg|thumb|200px|Михаил Дудин]]
'''Соловьи''' (1942)
<spoiler>
<poem>
О мёртвых мы поговорим потом.
Смерть на войне обычна и сурова.
И всё-таки мы воздух ловим ртом
При гибели товарищей. Ни слова
Не говорим. Не поднимая глаз,
В сырой земле выкапываем яму.
Мир груб и прост. Сердца сгорели. В нас
Остался только пепел, да упрямо
Обветренные скулы сведены.
Триста пятидесятый день войны.
Ещё рассвет по листьям не дрожал,
И для острастки били пулемёты…
Вот это место. Здесь он умирал —
Товарищ мой из пулемётной роты.
Тут бесполезно было звать врачей,
Не дотянул бы он и до рассвета.
Он не нуждался в помощи ничьей.
Он умирал. И, понимая это,
Смотрел на нас и молча ждал конца,
И как-то улыбался неумело.
Загар сначала отошёл с лица,
Потом оно, темнея, каменело.
Ну, стой и жди. Застынь. Оцепеней
Запри все чувства сразу на защёлку.
Вот тут и появился соловей,
Несмело и томительно защёлкал.
Потом сильней, входя в горячий пыл,
Как будто сразу вырвавшись из плена,
Как будто сразу обо всём забыл,
Высвистывая тонкие колена.
Мир раскрывался. Набухал росой.
Как будто бы ещё едва означась,
Здесь рядом с нами возникал другой
В каком-то новом сочетанье качеств.
Как время, по траншеям тёк песок.
К воде тянулись корни у обрыва,
И ландыш, приподнявшись на носок,
Заглядывал в воронку от разрыва.
Ещё минута — задымит сирень
Клубами фиолетового дыма.
Она пришла обескуражить день.
Она везде. Она непроходима.
Ещё мгновенье — перекосит рот
От сердце раздирающего крика.
Но успокойся, посмотри: цветёт,
Цветёт на минном поле земляника!
Лесная яблонь осыпает цвет,
Пропитан воздух ландышем и мятой…
А соловей свистит. Ему в ответ
Ещё — второй, ещё — четвёртый, пятый.
Звенят стрижи. Малиновки поют.
И где-то возле, где-то рядом, рядом
Раскидан настороженный уют
Тяжёлым громыхающим снарядом.
А мир гремит на сотни верст окрест,
Как будто смерти не бывало места,
Шумит неумолкающий оркестр,
И нет преград для этого оркестра.
Весь этот лес листом и корнем каждым,
Ни капли не сочувствуя беде,
С невероятной, яростною жаждой
Тянулся к солнцу, к жизни и к воде.
Да, это жизнь. Её живые звенья,
Её крутой, бурлящий водоём.
Мы, кажется, забыли на мгновенье
О друге умирающем своём.
Горячий луч последнего рассвета
Едва коснулся острого лица.
Он умирал. И, понимая это,
Смотрел на нас и молча ждал конца.
Нелепа смерть. Она глупа. Тем боле
Когда он, руки разбросав свои,
Сказал: «Ребята, напишите Поле —
У нас сегодня пели соловьи».
И сразу канул в омут тишины
Триста пятидесятый день войны.
Он не дожил, не долюбил, не допил,
Не доучился, книг не дочитал.
Я был с ним рядом. Я в одном окопе,
Как он о Поле, о тебе мечтал.
И, может быть, в песке, в размытой глине,
Захлёбываясь в собственной крови,
Скажу: «Ребята, дайте знать Ирине —
У нас сегодня пели соловьи».
И полетит письмо из этих мест
Туда, в Москву, на Зубовский проезд.


== '''Евтушенко''' Евгений Александрович ([[rwp:Евтушенко,_Евгений_Александрович|род. 1932]]) ==
Пусть даже так. Потом просохнут слёзы,
И не со мной, так с кем-нибудь вдвоём
У той поджигородовской берёзы
Ты всмотришься в зелёный водоём.
 
Пусть даже так. Потом родятся дети
Для подвигов, для песен, для любви.
Пусть их разбудят рано на рассвете
Томительные наши соловьи.
 
Пусть им навстречу солнце зноем брызнет
И облака потянутся гуртом.
Я славлю смерть во имя нашей жизни.
О мёртвых мы поговорим потом.
</poem>
</spoiler>
'''Солдатская песня''' (1954)
<spoiler>
<poem>
Путь далёк у нас с тобою,
Веселей, солдат, гляди!
Вьётся знамя полковое,
Командиры впереди.
 
    Солдаты, в путь, в путь, в путь!
    А для тебя, родная,
    Есть почта полевая.
    Прощай! Труба зовёт,
    Солдаты — в поход!
 
Каждый воин, парень бравый,
Смотрит соколом в строю.
Породнились мы со славой,
Славу добыли в бою.
 
Пусть враги запомнят это:
Не грозим, а говорим.
Мы прошли с тобой полсвета.
Если надо — повторим.
 
    Солдаты, в путь, в путь, в путь!
    А для тебя, родная,
    Есть почта полевая.
    Прощай! Труба зовёт,
    Солдаты — в поход!
</poem>
</spoiler>
'''И нет безымянных солдат''' (1969)
<spoiler>
<poem>
Гремят над землею раскаты.
Идёт за раскатом раскат.
Лежат под землею солдаты.
И нет безымянных солдат.
 
Солдаты в окопах шалели
И падали в смертном бою,
Но жизни своей не жалели
За горькую землю свою.
 
В родимую землю зарыты,
Там самые храбрые спят.
Глаза их Победой закрыты,
Их подвиг прекрасен и свят.
 
Зарница вечерняя меркнет.
В казарме стоит тишина.
Солдат по вечерней поверке
В лицо узнаёт старшина.
 
У каждого личное имя,
Какое с рожденья дают.
Равняясь незримо с живыми,
Погибшие рядом встают.
 
Одна у нас в жизни Присяга,
И Родина тоже одна.
Солдатского сердца отвага
И верность любви отдана.
 
Летят из далёкого края,
Как ласточки, письма любви.
Ты вспомни меня, дорогая,
Ты имя мое назови.
 
Играют горнисты тревогу.
Тревогу горнисты трубят.
Уходят солдаты в дорогу.
И нет безымянных солдат.
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
== '''Евтушенко''' Евгений Александрович ([[rwp:Евтушенко, Евгений Александрович|1932—2017]]) ==
[[Файл:Evtushenko_1.jpg|thumb|200px|Евгений Евтушенко]]
[[Файл:Evtushenko_1.jpg|thumb|200px|Евгений Евтушенко]]
***
'''Хотят ли русские войны?''' (1961)
'''Хотят ли русские войны?''' (1961)<poem>
<spoiler>
<poem>
Хотят ли русские войны?
Хотят ли русские войны?
Спросите вы у тишины
Спросите вы у тишины
над ширью пашен и полей
над ширью пашен и полей
и у берез и тополей.
и у берёз и тополей.
Спросите вы у тех солдат,
Спросите вы у тех солдат,
что под березами лежат,
что под берёзами лежат,
и пусть вам скажут их сыны,
и пусть вам скажут их сыны,
хотят ли русские войны.
хотят ли русские войны.
Строка 531: Строка 1073:
хотят ли русские войны.
хотят ли русские войны.
</poem>
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
== '''Занадворов''' Владислав Леонидович ([[rwp:Занадворов, Владислав Леонидович|1914—1942]]) ==
[[Файл:Zanadvorov.jpg|thumb|200px|Владислав Занадворов]]
'''Война''' (1942)
<spoiler>
<poem>
Ты не знаешь, мой сын, что такое война!
Это вовсе не дымное поле сраженья,
Это даже не смерть и отвага. Она
В каждой капле находит своё выраженье.
Это — изо дня в день лишь блиндажный песок
Да слепящие вспышки ночного обстрела;
Это — боль головная, что ломит висок;
Это — юность моя, что в окопах истлела;
Это — грязных, разбитых дорог колеи;
Бесприютные звёзды окопных ночёвок;
Это — кровью омытые письма мои,
Что написаны криво на ложе винтовок;
Это — в жизни короткой последний рассвет
Над изрытой землёй. И лишь как завершенье
Под разрывы снарядов, при вспышках гранат
Беззаветная гибель на поле сраженья.
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
== '''Казакова''' Римма Фёдоровна ([[rwp:Казакова,_Римма_Фёдоровна|1932—2008]]) ==
[[Файл:Kazakova_Rimma.jpg|thumb|200px|Римма Казакова]]
'''«На фотографии в газете…»''' (1974)
<spoiler>
<poem>
На фотографии в газете
нечётко изображены
бойцы, ещё почти что дети,
герои мировой войны.
Они снимались перед боем —
в обнимку, четверо у рва.
И было небо голубое,
была зелёная трава.
Никто не знает их фамилий,
о них ни песен нет, ни книг.
Здесь чей-то сын и чей-то милый
и чей-то первый ученик.
Они легли на поле боя, —
жить начинавшие едва.
И было небо голубое,
была зелёная трава.
Забыть тот горький год неблизкий
мы никогда бы не смогли.
По всей России обелиски,
как души, рвутся из земли.
…Они прикрыли жизнь собою, —
жить начинавшие едва,
чтоб было небо голубое,
была зелёная трава.
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
== '''Лебедев-Кумач''' Василий Иванович ([[rwp:Лебедев-Кумач,_Василий_Иванович|1898—1949]]) ==
[[Файл:Lebedev_Kumach.jpg|thumb|200px|Василий Лебедев-Кумач]]
'''Священная война''' ([http://elib.shpl.ru/ru/nodes/36853-146-24-iyunya#mode/inspect/page/3/zoom/4 24 июня 1941])
<spoiler>
<poem>
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой тёмною,
С проклятою ордой!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идёт война народная,
Священная война!
Как два различных полюса
Во всём враждебны мы, —
За свет и мир мы боремся,
Они — за царство тьмы.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идёт война народная,
Священная война!
Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
Насильникам, грабителям,
Мучителям людей!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идёт война народная,
Священная война!
Не смеют крылья чёрные
Над родиной летать.
Поля её просторные
Не смеет враг топтать!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идёт война народная,
Священная война!
Гнилой фашистской нечисти
Загоним пулю в лоб,
Отребью человечества
Сколотим крепкий гроб!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идёт война народная,
Священная война!
Пойдём ломить всей силою,
Всем сердцем, всей душой
За землю нашу милую,
За наш Союз большой.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идёт война народная,
Священная война!
Встаёт страна огромная,
Встаёт на смертный бой
С фашистской силой тёмною
С проклятою ордой.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, —
Идёт война народная,
Священная война.
</poem>
</spoiler>
'''Два друга''' (1943)
<spoiler>
<poem>
Дрались по-геройски, по-русски
Два друга в пехоте морской:
Один паренёк был калужский,
Другой паренёк — костромской.
Они точно братья сроднились,
Делили и хлеб и табак,
И рядом их ленточки вились
В огне непрерывных атак.
В штыки ударяли два друга, —
И смерть отступала сама!
— А ну-ка, дай жизни, Калуга?
— Ходи веселей, Кострома!
Но вот под осколком снаряда
Упал паренёк костромской…
— Со мною возиться не надо, —
Он другу промолвил с тоской. —
Я знаю, что больше не встану, —
В глазах беспросветная тьма…
— О смерти задумал ты рано!
Ходи веселей, Кострома!
И бережно поднял он друга,
Но сам застонал и упал.
— А ну-ка… дай жизни, Калуга!
Товарищ чуть слышно сказал.
Теряя сознанье от боли,
Себя подбодряли дружки,
И тихо по снежному полю
К своим доползли моряки.
Умолкла свинцовая вьюга,
Пропала смертельная тьма…
— А ну-ка, дай жизни, Калуга!
— Ходи веселей, Кострома!
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Лермонтов''' Михаил Юрьевич ([[rwp:Лермонтов,_Михаил_Юрьевич|1814—1841]]) ==
== '''Лермонтов''' Михаил Юрьевич ([[rwp:Лермонтов,_Михаил_Юрьевич|1814—1841]]) ==
[[Файл:Mikhail lermontov.jpg|thumb|200px|Михаил Лермонтов в ментике лейб-гвардии Гусарского полка. Картина Петра Заболотского (1837)]]
[[Файл:Mikhail lermontov.jpg|thumb|200px|Михаил Лермонтов в ментике лейб-гвардии Гусарского полка. Картина Петра Заболотского (1837)]]
***
'''Бородино''' (1837)
'''Бородино''' (1837)<poem>
<spoiler>
- Скажи-ка, дядя, ведь не даром
<poem>
Москва, спаленная пожаром,
Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спалённая пожаром,
       Французу отдана?
       Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Да, говорят, ещё какие!
Недаром помнит вся Россия
Недаром помнит вся Россия
       Про день Бородина!
       Про день Бородина!


- Да, были люди в наше время,
Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Не то, что нынешнее племя:
       Богатыри - не вы!
       Богатыри не вы!
Плохая им досталась доля:
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля...
Немногие вернулись с поля…
Не будь на то господня воля,
Не будь на то господня воля,
       Не отдали б Москвы!
       Не отдали б Москвы!
Строка 556: Строка 1286:
Досадно было, боя ждали,
Досадно было, боя ждали,
       Ворчали старики:
       Ворчали старики:
"Что ж мы? на зимние квартиры?
«Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
Чужие изорвать мундиры
       О русские штыки?"
       О русские штыки?»


И вот нашли большое поле:
И вот нашли большое поле:
Строка 566: Строка 1296:
У наших ушки на макушке!
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки -
И леса синие верхушки
       Французы тут как тут.
       Французы тут как тут.


Строка 573: Строка 1303:
       Постой-ка, брат мусью!
       Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж мы пойдём ломить стеною,
Уж постоим мы головою
Уж постоим мы головою
       За родину свою!
       За родину свою!
Строка 581: Строка 1311:
       Мы ждали третий день.
       Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
Повсюду стали слышны речи:
"Пора добраться до картечи!"
«Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
И вот на поле грозной сечи
       Ночная пала тень.
       Ночная пала тень.


Прилег вздремнуть я у лафета,
Прилёг вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
И слышно было до рассвета,
       Как ликовал француз.
       Как ликовал француз.
Строка 594: Строка 1324:


И только небо засветилось,
И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
Всё шумно вдруг зашевелилось,
       Сверкнул за строем строй.
       Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам...
Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его: сражен булатом,
Да, жаль его: сражён булатом,
       Он спит в земле сырой.
       Он спит в земле сырой.


И молвил он, сверкнув очами:
И молвил он, сверкнув очами:
"Ребята! не Москва ль за нами?
«Ребята! не Москва ль за нами?
       Умремте же под Москвой,
       Умрёмте же под Москвой,
Как наши братья умирали!"
Как наши братья умирали!»
И умереть мы обещали,
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
И клятву верности сдержали
       Мы в Бородинский бой.
       Мы в Бородинский бой.


Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Ну ж был денёк! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
Французы двинулись, как тучи,
       И всё на наш редут.
       И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Уланы с пёстрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нам,
Все промелькнули перед нам,
Строка 618: Строка 1348:


Вам не видать таких сражений!..
Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
Носились знамёна, как тени,
       В дыму огонь блестел,
       В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Звучал булат, картечь визжала,
Строка 628: Строка 1358:
Что значит русский бой удалый,
Что значит русский бой удалый,
       Наш рукопашный бой!..
       Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась - как наши груди,
Земля тряслась — как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
И залпы тысячи орудий
       Слились в протяжный вой...
       Слились в протяжный вой…


Вот смерклось. Были все готовы
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
Заутра бой затеять новый
       И до конца стоять...
       И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны -
Вот затрещали барабаны
И отступили бусурманы.
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Тогда считать мы стали раны,
Строка 643: Строка 1373:
Да, были люди в наше время,
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Могучее, лихое племя:
       Богатыри - не вы.
       Богатыри не вы.
Плохая им досталась доля:
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Немногие вернулись с поля.
Строка 649: Строка 1379:
       Не отдали б Москвы!
       Не отдали б Москвы!
</poem>
</poem>
***
</spoiler>
'''Поле Бородина''' (1830-1831)<poem>
'''Поле Бородина''' (1830—1831)
<spoiler>
<poem>


                       1
                       1
Строка 661: Строка 1393:
Я, голову подняв с лафета,
Я, голову подняв с лафета,
         Товарищу сказал:
         Товарищу сказал:
"Брат, слушай песню непогоды:
«Брат, слушай песню непогоды:
Она дика как песнь свободы".
Она дика как песнь свободы».
Но, вспоминая прежни годы,
Но, вспоминая прежни годы,
         Товарищ не слыхал.
         Товарищ не слыхал.
Строка 673: Строка 1405:
На батарею прилетел.
На батарею прилетел.
И вождь сказал перед полками:
И вождь сказал перед полками:
"Ребята, не Москва ль за нами?
«Ребята, не Москва ль за нами?
         Умремте ж под Москвой,
         Умрёмте ж под Москвой,
Как наши братья умирали"
Как наши братья умирали»
И мы погибнуть обещали,
И мы погибнуть обещали,
И клятву верности сдержали
И клятву верности сдержали
Строка 682: Строка 1414:
                       3
                       3


Что Чесма, Римник и Полтава?
Что Чесма, Рымник и Полтава?
Я вспомня леденею весь,
Я вспомня леденею весь,
Там души волновала слава,
Там души волновала слава,
Строка 689: Строка 1421:
Гром грянул, завизжали пули,
Гром грянул, завизжали пули,
         Перекрестился я.
         Перекрестился я.
Мои пал товарищ, кровь лилася,
Мой пал товарищ, кровь лилася,
Душа от мщения тряслася,
Душа от мщения тряслася,
И пуля смерти понеслася
И пуля смерти понеслася
Строка 696: Строка 1428:
                       4
                       4


Марш, марш! пошли вперед, и боле
Марш, марш! пошли вперёд, и боле
Уж я не помню ничего.
Уж я не помню ничего.
Шесть раз мы уступали поле
Шесть раз мы уступали поле
Врагу и брали у него.
Врагу и брали у него.
Носились знамена как тени,
Носились знамёна как тени,
Я спорил о могильной сени,
Я спорил о могильной сени,
         В дыму огонь блестел.
         В дыму огонь блестел.
Строка 710: Строка 1442:
                       5
                       5


Живые с мертвыми сравнялись.
Живые с мёртвыми сравнялись.
И ночь холодная пришла,
И ночь холодная пришла,
И тех, которые остались,
И тех, которые остались,
Строка 717: Строка 1449:
И барабаны застучали,
И барабаны застучали,
         Противник отступил:
         Противник отступил:
Но день достался нам дороже! -
Но день достался нам дороже!
В душе сказав: помилуй боже!
В душе сказав: помилуй боже!
На труп застывший, как на ложе,
На труп застывший, как на ложе,
Строка 727: Строка 1459:
Отчизны в роковую ночь.
Отчизны в роковую ночь.
Мои товарищи, вы пали!
Мои товарищи, вы пали!
Но этим не могли помочь. -
Но этим не могли помочь.
Однако же в преданьях славы
Однако же в преданьях славы
Все громче Римника, Полтавы
Всё громче Рымника, Полтавы
         Гремит Бородино.
         Гремит Бородино.
Скорей обманет глас пророчий,
Скорей обманет глас пророчий,
Строка 736: Строка 1468:
         Изгладится оно.
         Изгладится оно.
</poem>
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
== '''Лобода''' Всеволод Николаевич [http://krkprf.narod.ru/rubriki/poems/18.htm (1915—1944)]==
[[Файл:Loboda_Vsevolod.jpg|thumb|200px|Всеволод Лобода]]
'''Погиб товарищ''' (1944 г. За четыре дня до своей смерти)
<spoiler>
<poem>
Во вражьем стане цели он разведал,
Мечтал о встрече с милой над письмом,
Читал статью про скорую победу,
И вдруг — разрыв, и он упал ничком.
Мы с друга окровавленного сняли
Осколком просверлённый партбилет,
Бумажник, серебристые медали.
А лейтенанту было двадцать лет…
Берёт перо, согбен и озабочен,
Бумажный демон, писарь полковой.
О самом страшном пишет покороче
Привычною, недрогнувшей рукой.
Беду в письмо, выплёскивая разом,
Он говорит: «Ведь надо понимать,
Что никакой прочувствованной фразой
Нельзя утешить плачущую мать».
Она в слезах утопит своё горе,
Покуда мы, крещённые огнём,
Врага утопим в пенящемся море,
На виселицу Гитлера сведём.
И женщина инстинктом материнским
Отыщет сына дальние следы
В Курляндии, под елью исполинской,
На скате безымянной высоты
Седая мать увидит изумлённо
На зелени могилы дорогой
Венок лугов, как яркая корона.
Возложенный неведомой рукой.
Блеснут в глазах цветы, ещё живые,
От латышей — сынку? сибиряку?
И гордость вспыхнет в сердце и впервые
Перехлестнёт горячую тоску.
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
== '''Маршак''' Самуил Яковлевич ([[rwp:Маршак, Самуил Яковлевич|1887—1964]]) ==
[[Файл:Самуил Маршак.jpg|thumb|200px|Самуил Маршак]]
'''«Плакат 1941 года»''' (1941)
<spoiler>
<poem>
Ты каждый раз, ложась в постель,
Смотри во тьму окна
И помни, что метёт метель
И что идёт война.
</poem>
</spoiler>
'''«Победа»''' (9 мая 1945 года)
<spoiler>
<poem>
И вот Победа. Столько дней —
В промозглой сырости похода,
В горячих мастерских завода,
В боях — мы думали о ней!
В ней всё, что дорого и свято, —
Судьба народа, честь страны,
В ней участь сына, память брата,
Любовь невесты и жены.
Под орудийные раскаты
Москва ликует в этот час, —
Как будто затемненье снято
С открытых лиц, счастливых глаз.
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
== '''Некрасов''' Николай Алексеевич ([[rwp:Некрасов,_Николай_Алексеевич|1821—1878]]) ==
[[Файл:Николай Некрасов.jpg|thumb|200px|Николай Некрасов]]
'''«Внимая ужасам войны…»''' (1855 или 1856)
<spoiler>
<poem>
Внимая ужасам войны,
При каждой новой жертве боя
Мне жаль не друга, не жены,
Мне жаль не самого героя…
Увы! утешится жена,
И друга лучший друг забудет;
Но где-то есть душа одна —
Она до гроба помнить будет!
Средь лицемерных наших дел
И всякой пошлости и прозы
Одни я в мире подсмотрел
Святые, искренние слёзы —
То слёзы бедных матерей!
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей…
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
== '''Окуджава''' Булат Шалвович ([[rwp:Окуджава,_Булат_Шалвович|1924—1997]]) ==
[[Файл:Булат Окуджава обрезан.jpg|thumb|200px|Булат Окуджава]]
'''До свиданья, мальчики''' (1958)
<spoiler>
<poem>
Ах война, что ж ты сделала, подлая:
Стали тихими наши дворы,
Наши мальчики головы подняли,
Повзрослели они до поры,
На пороге едва помаячили
И ушли за солдатом — солдат…
До свидания мальчики! Мальчики,
Постарайтесь вернуться назад
Нет, не прячьтесь, вы будьте высокими
Не жалейте ни пуль, ни гранат,
И себя не щадите вы, и всё-таки
Постарайтесь вернуться назад.
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
Вместо свадеб — разлуки и дым.
Наши девочки платьица белые
Раздарили сестрёнкам своим.
Сапоги — ну куда от них денешься?
Да зелёные крылья погон…
Вы наплюйте на сплетников, девочки,
Мы сведём с ними счёты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
Что идёте войной наугад…
До свидания, девочки! Девочки,
Постарайтесь вернуться назад.
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
== '''Ошанин''' Лев Иванович ([[rwp:Ошанин, Лев Иванович|1912—1996]]) ==
[[Файл:Ошанин_Лев.jpg|thumb|200px|Лев Ошанин]]
'''Волжская баллада''' (1945)
<spoiler>
<poem>
Третий год у Натальи тяжёлые сны,
Третий год ей земля горяча —
С той поры как солдатской дорогой войны
Муж ушёл, сапогами стуча.
На четвёртом году прибывает пакет.
Почерк в нём незнаком и суров:
<Он отправлен в саратовский лазарет,
Ваш супруг, Алексей Ковалёв>.
Председатель даёт подорожную ей.
То надеждой, то горем полна,
На другую солдатку оставив детей,
Едет в город Саратов она.
А Саратов велик. От дверей до дверей
Как найти в нём родные следы?
Много раненых братьев, отцов и мужей
На покое у волжской воды.
Наконец её доктор ведёт в тишине
По тропинкам больничных ковров.
И, притихшая, слышит она, как во сне:
— Здесь лежит Алексей Ковалёв. —
Нерастраченной нежности женской полна,
И калеку Наталья ждала,
Но того, что увидела, даже она
Ни понять, ни узнать не могла.
Он хозяином был её дум и тревог,
Запевалой, лихим кузнецом.
Он ли — этот бедняга без рук и без ног,
С перекошенным, серым лицом?
И, не в силах сдержаться, от горя пьяна,
Повалившись в кровать головой,
В голос вдруг закричала, завыла она:
— Где ты, Лёша, соколик ты мой?! —
Лишь в глазах у него два горячих луча.
Что он скажет — безрукий, немой!
И сурово Наталья глядит на врача:
— Собирайте, он едет домой.
Не узнать тебе друга былого, жена, —
Пусть как память живёт он в дому.
— Вот спаситель ваш, — детям сказала она, —
Все втроём поклонитесь ему!
Причитали соседки над женской судьбой,
Горевал её горем колхоз.
Но, как прежде, вставала Наталья с зарёй,
И никто не видал её слёз…
Чисто в горнице. Дышат в печи пироги.
Только вдруг, словно годы назад,
Под окном раздаются мужские шаги,
Сапоги по ступенькам стучат.
И Наталья глядит со скамейки без слов,
Как, склонившись в дверях головой,
Входит в горницу муж — Алексей Ковалёв —
С перевязанной правой рукой.
— Не ждала? — говорит, улыбаясь, жене.
И, взглянув по-хозяйски кругом,
Замечает чужие глаза в тишине
И другого на месте своём.
А жена перед ним ни мертва ни жива…
Но, как был он, в дорожной пыли,
Все поня{{Ударение}}в и не в силах придумать слова,
Поклонился жене до земли.
За великую душу подруге не мстят
И не мучают верной жены.
А с войны воротился не просто солдат,
Не с простой воротился войны.
Если будешь на Волге — припомни рассказ,
Невзначай загляни в этот дом,
Где напротив хозяйки в обеденный час
Два солдата сидят за столом.
</poem>
</spoiler>
'''Баллада о Сергее Кускове''' (1945)
<spoiler>
<poem>
Когда командир, чтоб сдержать врага,
На смерть позвал смельчаков,
Первым из строя на два шага
Вышел Сергей Кусков.
Последний танк в дыму вороном
От его руки запылал,
И, выполнив долг,
Под вражьим огнём
На землю Кусков упал.
Посмертно «Героем» его нарекли.
Но когда спустилась мгла,
Женщина
                в пепле родной земли
Живым его нашла.
От вражьего взгляда укрыла его
Густою лесною тьмой.
Прохладой летом лечила его,
Теплом лечила зимой.
— Где я? — очнувшись, спросил Кусков.
Она зашептала:
                          — Молчи! —
Тяжкие звуки чужих шагов
Он услыхал в ночи.
На дорогах чужого металла звон,
Голоса чужие в селе.
— Не мне их бояться!—воскликнул он, —
Я на родной земле! —
Он сойкой свистнул, запел щеглом,
И вдруг на все голоса
До границы на сотни вёрст кругом
Зазвенели в ответ леса.
И в сёлах, прижавшись к русским печам,
Задрожали враги.
Теперь им мерещились по ночам
Повсюду его шаги.
Предатель болтается на столбе,
Мост — на сотни кусков,
Записка в пустой штабной избе:
«Был Сергей Кусков».
Его ловили в густом бору
Два отборных полка.
Его повесили на миру
На площади городка.
Палач, довольный, спешит на ночлег.
Но граната летит из кустов.
Смеётся поднявшийся человек:
«Я — Сергей Кусков».
Полк за полком
                          за часом час
Сровняли полземли.
Его повесили десять раз
И десять раз сожгли.
Но когда наши части пришли сюда,
Навстречу шёл из лесов
Живой, как огонь, как земля и вода,
Дважды Герой Кусков.
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Пастернак''' Борис Леонидович ([[rwp:Пастернак,_Борис_Леонидович|1890—1960]]) ==
== '''Пастернак''' Борис Леонидович ([[rwp:Пастернак,_Борис_Леонидович|1890—1960]]) ==
[[Файл:Boris Pasternak in youth.jpg|thumb|200px|Борис Пастернак]]
[[Файл:Boris Pasternak in youth.jpg|thumb|200px|Борис Пастернак]]
***
'''Смерть сапёра''' (1943)
'''Смерть сапера''' (1943)<poem>
<spoiler>
<poem>
Мы время по часам заметили
Мы время по часам заметили
И кверху поползли по склону.
И кверху поползли по склону.
Строка 755: Строка 1771:
И не заглядывал нам в душу.
И не заглядывал нам в душу.
Он из конюшни вниз обрушивал
Он из конюшни вниз обрушивал
Свой бешеный огонь по зуше.
Свой бешеный огонь по Зуше.


Прожекторы, как ножки циркуля,
Прожекторы, как ножки циркуля,
Лучом вонзались в коновязи.
Лучом вонзались в коновязи.
Прямые поподанья фыркали
Прямые попаданья фыркали
Фонтанами земли и грязи.
Фонтанами земли и грязи.


Но чем обстрел дымил багровее,
Но чем обстрел дымил багровее,
Тем равнодушнее к осколкам,
Тем равнодушнее к осколкам,
В спокойсти и хладнокровии
В спокойствии и хладнокровии
Работали мы тихомолком.
Работали мы тихомолком.


Строка 772: Строка 1788:
Для битвы завтра предстоящей.
Для битвы завтра предстоящей.


Вдруг одного сапера ранило.
Вдруг одного сапёра ранило.
Он отползал от вражьих линий,
Он отползал от вражьих линий,
Привстал, и дух от боли заняло,
Привстал, и дух от боли заняло,
Строка 780: Строка 1796:
Осматривался на пригорке
Осматривался на пригорке
И щупал место под нашивками
И щупал место под нашивками
На почерневшей гимнастерке.
На почерневшей гимнастёрке.


И думал: глупость, оцарапали,
И думал: глупость, оцарапали,
И он отвалит от казани,
И он отвалит от Казани,
К жене и детям вверх к сарапулю,
К жене и детям вверх к Сарапулю,
И вновь и вновь терял сознанье.
И вновь и вновь терял сознанье.


Все в жизни может быть издержано,
Всё в жизни может быть издержано,
Изведаны все положенья,
Изведаны все положенья,
Следы любви самоотверженной
Следы любви самоотверженной
Строка 794: Строка 1810:
Хоть землю грыз от боли раненый,
Хоть землю грыз от боли раненый,
Но стонами не выдал братьев,
Но стонами не выдал братьев,
Врожденной стойкости крестьянина
Врождённой стойкости крестьянина
И в обмороке не утратив.
И в обмороке не утратив.


Строка 807: Строка 1823:
В две тысячи своих гортаней.
В две тысячи своих гортаней.


В часах задвигались колесики.
В часах задвигались колёсики.
Проснулись рычаги и шкивы.
Проснулись рычаги и шкивы.
К проделанной покойным просеке
К проделанной покойным просеке
Строка 817: Строка 1833:
С разбега проломив плотину.
С разбега проломив плотину.


Пехота шла вперед маршрутами,
Пехота шла вперёд маршрутами,
Как их располагал умерший.
Как их располагал умерший.
Поздней немногими минутами
Поздней немногими минутами
Противник дрогнул у завершья.
Противник дрогнул у Завершья.


Он оставлял снарядов штабели,
Он оставлял снарядов штабели,
Котлы дымящегося супа,
Котлы дымящегося супа,
Все, что обозные награбили,
Всё, что обозные награбили,
Палатки, ящики и трупы.
Палатки, ящики и трупы.


Потом дорогою завещанной
Потом дорогою завещанной
Прошло с победами все войско.
Прошло с победами всё войско.
Края расширившейся трещины
Края расширившейся трещины
У криворожья и пропойска.
У Криворожья и Пропойска.


Мы оттого теперь у гомеля,
Мы оттого теперь у Гомеля,
Что на поляне в полнолунье
Что на поляне в полнолунье
Своей души не экономили
Своей души не экономили
Строка 842: Строка 1858:
Своею жертвой путь прочертишь.
Своею жертвой путь прочертишь.
</poem>
</poem>
***
</spoiler>
'''Смелость''' (1941)<poem>
'''Смелость''' (1941)
Безыменные герои
<spoiler>
Осажденных городов,
<poem>
Безымённые герои
Осаждённых городов,
Я вас в сердце сердца скрою,
Я вас в сердце сердца скрою,
Ваша доблесть выше слов.
Ваша доблесть выше слов.
Строка 876: Строка 1894:
Между тем слепое что-то,
Между тем слепое что-то,
Опьяняя и кружа,
Опьяняя и кружа,
Увлекало вас к пролету
Увлекало вас к пролёту
Из глухого блиндажа.
Из глухого блиндажа.


Строка 882: Строка 1900:
Пела буря с двух сторон.
Пела буря с двух сторон.
Ветер вам свистел в прикрытье:
Ветер вам свистел в прикрытье:
Ты от пуль заворожен.
Ты от пуль заворожён.


И тогда, чужие миру,
И тогда, чужие миру,
Строка 889: Строка 1907:
С предложеньем боевым.
С предложеньем боевым.


Вам казалось все пустое!
Вам казалось всё пустое!
Лучше, выиграв, уйти,
Лучше, выиграв, уйти,
Чем бесславно сгнить в застое
Чем бесславно сгнить в застое
Строка 899: Строка 1917:
Громовержцев и орлов.
Громовержцев и орлов.
</poem>
</poem>
***
</spoiler>
'''Победитель''' (1944)<poem>
'''Победитель''' (1944)
Вы помните еще ту сухость в горле,
<spoiler>
<poem>
Вы помните ещё ту сухость в горле,
Когда, бряцая голой силой зла,
Когда, бряцая голой силой зла,
Навстречу нам горланили и перли
Навстречу нам горланили и пёрли
И осень шагом испытаний шла?
И осень шагом испытаний шла?


Но правота была такой оградой,
Но правота была такой оградой,
Которой уступал любой доспех.
Которой уступал любой доспех.
Все воплотила участь Ленинграда.
Всё воплотила участь Ленинграда.
Стеной стоял он на глазах у всех.
Стеной стоял он на глазах у всех.


Строка 918: Строка 1938:
Как он велик! Какой бессмертный жребий!
Как он велик! Какой бессмертный жребий!
Как входит в цепь легенд его звено!
Как входит в цепь легенд его звено!
Все, что возможно на земле и небе,
Всё, что возможно на земле и небе,
Им вынесено и совершено.
Им вынесено и совершено.
</poem>
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
== '''Поженян''' Григорий Михайлович ([[rwp:Поженян, Григорий Михайлович|1922—2005]]) ==
[[Файл:Поженян.jpg|thumb|200px|Григорий Поженян]]
'''Ветер с моря''' (1947)
<spoiler>
<poem>
          Памяти Дмитрия Глухова
             
1
Был приказ прорваться к Эльтигену
днём
сквозь строй немецкого заслона.
Командир сказал, что повезло нам,
и поздравил нас.
Взбивая пену,
клокотало море.
На причалах
от наката волн качались сваи.
Командир сказал, что так бывает, —
и сигнальщик поднял флаг на фалах.
Шеи пушек вытянулись к югу,
дрогнули,
качнулись мачты косо —
это реверс выжали матросы,
и земля шарахнулась в испуге.
В этот день на рейде не клялись мы,
уходя, вещей не завещали.
Командир сказал: «Вернёмся к чаю!» —
И велел отправить наши письма.
Он стоял, спокойный и угрюмый,
молчаливый и широкоспинный,
слушая, как напевает трюмный
песню про влюблённую рябину.
Что он думал?
Думал ли о бое,
что придёт в горячечном ознобе,
впившись в борт десятками пробоин,
в пятнах крови на матросской робе,
или, может, видел над собою
только небо, небо голубое?
Что хотел он?
На одном моторе
мирно,
не рискуя головою,
проскочить, не встретив немцев в море,
потому что море — штормовое?
Или, может, он мечтал у порта
вдруг увидеть их,
чтоб тотчас, с ходу,
стать «гостеприимным» мореходом
и схлестнуться, выйдя к борту бортом,
так чтоб флаги с чёрными крестами
падали,
линяя под винтами?
…Он был ранен после первых вспышек.
Медленно
по мокрому реглану
кровь стекала под ноги.
Я слышал,
как он приказал:
«Идти тараном!
По разрывам,
в лоб,
врезаясь строем!»
…Немцев было восемь.
Наших — трое.
Немцы шли на малом.
Мы — на полном.
Немцы шли за ветром.
Мы — сквозь волны.
С ними был их бог.
А с нами — сила.
Он им не помог.
А нас носила
Яростная злоба над волнами.
С немцами был бог.
А море — с нами.
…Море с нами, — значит, каждым валом
нас волна собою прикрывала
и несла на гребень против ветра.
Ближе,
ближе,
ближе.
С каждым метром
чаще всплески вражеской картечи.
Мы неслись вперёд, в волне по плечи,
и на пушках запекалась краска…
Я не слышал, как по серым каскам
звякали визжащие осколки,
но зато я видел, как умолкли
пушки на беструбой барже рядом,
как она, подбитая снарядом,
медленно вползала в чёрный выем.
— Море вам оплатит штормовые! —
Выстрел!
И куски брони летят, как вата.
Выстрел!
И, качнувшись угловато,
переломлен надвое по мостик,
головной отправлен рыбам в гости.
…Немцы отвернули в полумиле.
Немцев подвели плохие нервы.
Мы не гнались…
Мы похоронили
катер № 81-й.
Сняли флаг
и вынесли из рубки
лоцию…
А море штормовало,
Командир сказал:
«Устали руки!» —
и, едва добравшись до штурвала,
на компас взглянул он:
«Порт на румбе!» —
и упал
на мостике
у тумбы.
2
Как запомнить свет звезды падучей,
как отыщешь, где она упала?
На Тамани,
у высокой кручи,
у подножья пенистого вала,
всем ветрам распахнута навстречу,
с давних пор стоит одна лачуга.
Там три дня подряд горели свечи,
там три дня подряд у тела друга
собирались хмурые матросы.
Стыли волны па причальных сваях.
На манильских несмоленых тросах
провисала койка подвесная.
А на жёсткой флотской парусине
он лежал,
сурово сдвинув брови,
в орденах,
в морском мундире синем.
Замирало море в изголовье,
а у ног — гвардейцы…
Я заметил,
как качнулась тень на смуглых лицах.
Мы молчали.
Мы пришли проститься
молча, перед самым боем.
Ветер!
Вдруг ворвался с моря свежий ветер,
тросами поскрипывая глухо.
И качнулась койка в полусвете,
и поплыл на койке Дмитрий Глухов,
как всегда,
в свой дальний путь обычный,
только что уснувший после боя.
И закрыл плечами свечи мичман,
чтобы свет его не беспокоил,
и, шагнув вперёд, сказал, прощаясь:
— Жил, качаясь на волне,
и, на волне
качаясь,
ты ушёл в последний рейс.
Мне тоже,
если только смерти, —
то такой же. —
Мы надели мичманки.
И руки
потянулись к козырькам.
Сирена
извещала нас, что поднят «буки» —
флаг о выходе туда,
где пена,
закружившись в гибельном узоре,
тонет в белой глубине буруна.
…Немцы были у Камыш-Буруна.
Их маяк сигналил:
«Ветер с моря!»
</poem>
</spoiler>
'''Июньские дни Нахимова'''
<spoiler>
<poem>
      1. Возвращение
Когда в одной ладони —
все дороги.
И встать на холм —
как дёрнуть за кольцо.
И ни моря не властны
и ни боги.
И лица всех сошлись в одно лицо.
Когда послушней конь,
острее зренье
и ни себя не жалко,
ни коня.
Когда, освобождённый,
отстраненьем
возвысишься
над суетностью дня…
Как горячит
и как пьянит опасность.
Но, все свои сомненья погребя,
ты знаешь,
что живёшь не для себя.
И в этом суть,
и правота,
и ясность.
...................................................
...................................................
Три ниши
во Владимирском соборе.
Три места в склепе.
Трое лечь могли
под куполом с крестом,
над городом,
что всех других дороже.
Был первым —
Лазарев.
Он — первый адмирал —
лёг в склепе первым.
— Берегу
второе место для себя, —
сказал Нахимов.
Но смерть всевластна.
Подданных своих
смерть убирает
по своим контрактам.
Она — вершительница
судеб всех.
Одна она ли только?!
И стал вторым Корнилов.
Он, кажется мне тоже,
что-то знал.
Он загодя оставил завещанье,
ранним утром,
часов примерно в семь,
часы отправил сыну золотые.
А в полдень
принял смерть на бастионе.
Не прячась от неё,
не хоронясь,
с холодною улыбкой
обреченья…
— Держу я третье место
для себя, — сказал Нахимов.
Он ослаб от горя
и не стыдился слёз.
Был третьим
адмирал Истомин.
Опять Малахов,
тот же бастион,
люнет камчатский,
тот же вызов жизни.
— Что хорониться,
смерть своё возьмёт, —
сказал Нахимов, —
лягу…
в ногах товарищей.
      2. Предчувствие
''(17 июня 1855 года. Малахов курган. Штыковая)''
А он с коня в штыки —
и нет
ни неба,
ни земли,
ни адмиральских эполет.
Лишь хруст костей
да красный след,
когда кричат:
— Коли! —
А он не думал ни о чём,
пришёл ли нет черёд.
Не взвешивал,
а предпочёл
толкнуть тарутинцев плечом
и с саблею —
вперёд.
А ковыли давно в крови.
А бог — приди
и лик яви
в малиновом дыму.
И нет ни неба,
ни земли,
лишь хруст костей
да крик:
— Коли! —
Пощады — никому.
Накануне сражения
явился к Нахимову
Данненберг.
— Извините, — сказал он, —
я ещё не был с визитом
у вас.
— Помилуйте,
ваше высочество,
лучше б
Сапун-горе
сделали вы визит…
..............................................
..............................................
Итак, другого не дано:
пусть всё летит вверх дном.
Земля виднее
под конём,
трава теплее
под огнём,
нет выхода — так вверх килём.
А город…
Если суждено.
Но… только не при нём.
Скатилась по небу звезда,
двух душ сближала даль.
Уберегли его тогда,
и отодвинулась беда.
Надолго ли?!
Едва ль…
Близ Малахова кургана
солдат, умирая,
остановил верхового:
— Я не помощи прошу,
ваше благородие,
я спросить у вас хочу, —
верховой склонился
в стременах, —
— адмирал Нахимов
не убит?
— Нет.
— Слава богу! —
И солдат, перекрестившись,
умер…
      3. Смерть
''(28 июня 1855 года. Корниловский бастион)''
В шесть часов пополудни,
вернее, чуть раньше шести,
на исходе июня,
во вторник,
дня двадцать восьмого,
двое: Павел Нахимов
и флаг-офицер Колтовской,
благодушно беседуя
ехали к Керну
верхами.
День клонился к закату,
акация властно цвела.
Сладковато и властно.
Нахимов сказал:
— Дело божье.
Бог даёт,
бог берёт…
Храбрость — суть
постоянство усилий.
Смерть преследовать нужно,
чтоб душу от страха спасти.
То, что мы — молодцы, — хорошо.
И для нас,
и, пожалуй, для многих.
В шесть часов пополудни,
вернее, чуть раньше шести,
на исходе июня,
во вторник,
дня двадцать восьмого,
обойдя батарею,
он вышел к вершине холма
и спросил у сигнальщика:
— Сколько нас?
— На суток на четверо… хватит… —
Рядом шлёпнулась пуля,
с шипеньем уткнувшись в мешок.
Он стоял,
возвышаясь по грудь
над банкетом.
Снова пуля…
— Прицельно стреляют, —
сказал.
Керн был бледен.
Нахимов
за подзорной трубой потянулся.
.............................................
— Внизу идёт богослужение
в честь завтрашнего праздника
святых Петра и Павла.
Не желаете послушать? —
спросил Керн.
— Никого не задерживаю-с…
.............................................
На исходе июня,
ах, какая тоска,
он нашёл свою пулю,
так как пулю искал.
В шесть часов пополудни
тайна смерти близка…
И разгадкою жизни
хлещет кровь из виска.
............................................
............................................
Когда часы надежды истекли
его по Аполлоновой горе
до бухты
донесли товарищи
и положили в шлюпку.
Буксировали баркасами
и встретили на Графской,
как живого,
взяв вёсла на валёк.
Потом, неспешно,
двинулись домой.
Из окон дома
было слышно,
как полковая музыка играла.
…Гроб его
три флага осенили.
Два адмиральских,
третий — кормовой,
пробитый ядрами
синопскими
с «Марии».
В почётном карауле стояли —
семнадцать в ряд.
«Полный ход»
сыграли барабанщики.
Колокола —
один, потом другой —
звонили с Корабельной.
Четырнадцать священников
служили панихиду.
Приспустили флаги
на кораблях.
Весь Севастополь
проводил Нахимова
в последний путь
до склепа,
во Владимирскую церковь.
Там его
три адмирала ждали.
Его учитель —
Лазарев,
Корнилов
и Истомин.
Он сам хотел
лечь у друзей
в ногах…
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Пушкин''' Александр Сергеевич ([[rwp:Пушкин,_Александр_Сергеевич|1799—1837]]) ==
== '''Пушкин''' Александр Сергеевич ([[rwp:Пушкин,_Александр_Сергеевич|1799—1837]]) ==
[[Файл:Portrait of Alexander Pushkin (Orest Kiprensky, 1827).PNG|thumb|200px|Александр Пушкин, портрет работы О. А. Кипренского.]]
[[Файл:Portrait of Alexander Pushkin (Orest Kiprensky, 1827).PNG|thumb|200px|Александр Пушкин, портрет работы О. А. Кипренского.]]
***
'''Война''' (1821)
'''Война''' (1821)<poem>
<spoiler>
<poem>
Война! Подъяты наконец,
Война! Подъяты наконец,
Шумят знамена бранной чести!
Шумят знамёна бранной чести!
Увижу кровь, увижу праздник мести;
Увижу кровь, увижу праздник мести;
Засвищет вкруг меня губительный свинец.
Засвищет вкруг меня губительный свинец.
Строка 939: Строка 2414:
Предметы гордых песнопений
Предметы гордых песнопений
Разбудят мой уснувший гений! —
Разбудят мой уснувший гений! —
Все ново будет мне: простая сень шатра,
Всё ново будет мне: простая сень шатра,
Огни врагов, их чуждое взыванье,
Огни врагов, их чуждое взыванье,
Вечерний барабан, гром пушки, визг ядра
Вечерний барабан, гром пушки, визг ядра
Строка 946: Строка 2421:
Ты, жажда гибели, свирепый жар героев?
Ты, жажда гибели, свирепый жар героев?
Венок ли мне двойной достанется на часть,
Венок ли мне двойной достанется на часть,
Кончину ль темную судил мне жребий боев?
Кончину ль тёмную судил мне жребий боёв?
И все умрет со мной: надежды юных дней,
И всё умрёт со мной: надежды юных дней,
Священный сердца жар, к высокому стремленье,
Священный сердца жар, к высокому стремленье,
Воспоминание и брата и друзей,
Воспоминание и брата и друзей,
Строка 956: Строка 2431:
Я таю, жертва злой отравы:
Я таю, жертва злой отравы:
Покой бежит меня, нет власти над собой,
Покой бежит меня, нет власти над собой,
И тягостная лень душою овладела...
И тягостная лень душою овладела…
Что ж медлит ужас боевой?
Что ж медлит ужас боевой?
Что ж битва первая еще не закипела?
Что ж битва первая ещё не закипела?
</poem>
</poem>
***
</spoiler>
'''Мне бой знаком — люблю я звук мечей...''' (1820)<poem>
'''«Мне бой знаком — люблю я звук мечей…»''' (1820)
Мне бой знаком — люблю я звук мечей:
<spoiler>
<poem>
Мне бой знаком — люблю я звук мечей:
От первых лет поклонник бранной славы,
От первых лет поклонник бранной славы,
Люблю войны кровавые забавы,
Люблю войны кровавые забавы,
Строка 969: Строка 2446:
Перед собой кто смерти не видал,
Перед собой кто смерти не видал,
Тот полного веселья не вкушал
Тот полного веселья не вкушал
И милых жен лобзаний не достоин.
И милых жён лобзаний не достоин.
</poem>
</spoiler>
'''Анчар''' (1828)
<spoiler>
<poem>
В пустыне чахлой и скупой,
На почве, зноем раскалённой,
Анчар, как грозный часовой,
Стоит — один во всей вселенной.
 
Природа жаждущих степей
Его в день гнева породила
И зелень мёртвую ветвей
И корни ядом напоила.
 
Яд каплет сквозь его кору,
К полудню растопясь от зною,
И застывает ввечеру
Густой прозрачною смолою.
 
К нёму и птица не летит
И тигр нейдёт — лишь вихорь чёрный
На древо смерти набежит
И мчится прочь, уже тлетворный.
 
И если туча оросит,
Блуждая, лист его дремучий,
С его ветвей, уж ядовит,
Стекает дождь в песок горючий.
 
Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом:
И тот послушно в путь потёк
И к утру возвратился с ядом.
 
Принёс он смертную смолу
Да ветвь с увядшими листами,
И пот по бледному челу
Струился хладными ручьями;
 
Принёс — и ослабел и лёг
Под сводом шалаша на лыки,
И умер бедный раб у ног
Непобедимого владыки.
 
А князь тем ядом напитал
Свои послушливые стрелы
И с ними гибель разослал
К соседям в чуждые пределы.
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Рождественский''' Роберт Иванович ([[rwp:Рождественский,_Роберт_Иванович|1932—1994]]) ==
== '''Рождественский''' Роберт Иванович ([[rwp:Рождественский,_Роберт_Иванович|1932—1994]]) ==
[[Файл:Rozhdestvenskij_Robert.jpg|thumb|200px|Роберт Рождественский]]
[[Файл:Rozhdestvenskij_Robert.jpg|thumb|200px|Роберт Рождественский]]
***
'''Помните!.. (10-я глава поэмы «Реквием»)''' (1960)
'''На Земле безжалостно маленькой...''' (1969)<poem>
<spoiler>
<poem>
Помните!
Через века,
      через года, —
помните!
О тех,
кто уже не придёт
              никогда, —
помните!
 
Не плачьте!
В горле
    сдержите стоны,
горькие стоны.
Памяти
    павших
          будьте
              достойны!
Вечно
достойны!
 
Хлебом и песней,
Мечтой и стихами,
жизнью
    просторной,
каждой секундой,
каждым дыханьем
будьте
достойны!
 
Люди!
Покуда сердца
          стучатся, —
помните!
Какою
ценой
завоевано счастье, —
пожалуйста,
    помните!
 
Песню свою
        отправляя в полёт, —
помните!
О тех,
кто уже никогда
          не споёт, —
помните!
 
Детям своим
          расскажите о них,
чтоб
запомнили!
Детям
    детей
расскажите о них,
чтобы тоже
запомнили!
Во все времена
      бессмертной
              Земли
помните!
К мерцающим звёздам
          ведя корабли, —
о погибших
помните!
 
Встречайте
          трепетную весну,
люди Земли.
Убейте
    войну,
прокляните
войну,
люди Земли!
 
Мечту пронесите
          через года
и жизнью
наполните!..
Но о тех,
кто уже не придёт
              никогда, —
заклинаю, —
помните!
</poem>
</spoiler>
'''«На Земле безжалостно маленькой…»''' (1969)
<spoiler>
<poem>
На Земле
На Земле
     безжалостно маленькой
     безжалостно маленькой
Строка 981: Строка 2599:
У него была служба маленькая.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую...
Получал он зарплату маленькую…
И однажды —
И однажды —
прекрасным утром —
прекрасным утром —
Строка 987: Строка 2605:
небольшая,
небольшая,
казалось,
казалось,
война...
война…
Автомат ему выдали маленький.
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Сапоги ему выдали маленькие.
Строка 995: Строка 2613:
шинель.
шинель.


...А когда он упал —
…А когда он упал —
               некрасиво, неправильно,
               некрасиво, неправильно,
в атакующем крике вывернув рот,
в атакующем крике вывернув рот,
Строка 1003: Строка 2621:
в полный рост!
в полный рост!
</poem>
</poem>
***
</spoiler>
'''Баллада о красках''' (1972)<poem>
'''Баллада о красках''' (1972)
<spoiler>
<poem>
Был он рыжим,
Был он рыжим,
как из рыжиков рагу.
как из рыжиков рагу.
Строка 1010: Строка 2630:
словно апельсины на снегу.
словно апельсины на снегу.
Мать шутила,
Мать шутила,
мать веселою была:
мать весёлою была:
«Я от солнышка сыночка родила…»
«Я от солнышка сыночка родила…»
А другой был чёрным-чёрным у неё.
А другой был чёрным-чёрным у неё.
Чёрным,
Чёрным,
будто обгоревшее смолье.
будто обгоревшее смольё.
Хохотала над расспросами она,
Хохотала над расспросами она,
говорила:
говорила:
Строка 1026: Строка 2646:
Довелось в бою почуять молодым
Довелось в бою почуять молодым
рыжий бешеный огонь
рыжий бешеный огонь
и черный дым,
и чёрный дым,
злую зелень застоявшихся полей,
злую зелень застоявшихся полей,
серый цвет прифронтовых госпиталей.
серый цвет прифронтовых госпиталей.
Строка 1048: Строка 2668:
Плоть и стать.
Плоть и стать.
Золотистых орденов не сосчитать.
Золотистых орденов не сосчитать.
Сыновья сидят рядком — к плечу плечо.
Сыновья сидят рядком — к плечу плечо.
Ноги целы, руки целы — что еще?
Ноги целы, руки целы — что ещё?
Пьют зеленое вино, как повелось…
Пьют зелёное вино, как повелось…
У обоих изменился цвет волос.
У обоих изменился цвет волос.
Стали волосы —
Стали волосы —
Строка 1058: Строка 2678:
у войны.
у войны.
</poem>
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Сельвинский''' Илья Львович ([[rwp:Сельвинский,_Илья_Львович|1899—1968]]) ==
[[Файл:Il'ja_Sel'vinskij.jpg|thumb|200px|Илья Сельвинский]]
'''Я это видел''' (1942, Керчь)
<spoiler>
<poem>
Можно не слушать народных сказаний,
Не верить газетным столбцам,
Но я это видел. Своими глазами.
Понимаете? Видел. Сам.
Вот тут дорога. А там вон — взгорье.
Меж нами
    вот этак —
                ров.
Из этого рва поднимается горе.
Горе без берегов.
Нет! Об этом нельзя словами…
Тут надо рычать! Рыдать!
Семь тысяч расстрелянных в мёрзлой яме,
Заржавленной, как руда.
Кто эти люди? Бойцы? Нисколько.
Может быть, партизаны? Нет.
Вот лежит лопоухий Колька —
Ему одиннадцать лет.
Тут вся родня его. Хутор «Весёлый».
Весь «Самострой» — сто двадцать дворов
Ближние станции, ближние сёла —
Все заложников выслали в ров.
Лежат, сидят, всползают на бруствер.
У каждого жест. Удивительно свой!
Зима в мертвеце заморозила чувство,
С которым смерть принимал живой,
И трупы бредят, грозят, ненавидят…
Как митинг, шумит эта мёртвая тишь.
В каком бы их ни свалило виде —
Глазами, оскалом, шеей, плечами
Они пререкаются с палачами,
Они восклицают: «Не победишь!»
Парень. Он совсем налегке.
Грудь распахнута из протеста.
Одна нога в худом сапоге,
Другая сияет лаком протеза.
Лёгкий снежок валит и валит…
Грудь распахнул молодой инвалид.
Он, видимо, крикнул: «Стреляйте, черти!»
Поперхнулся. Упал. Застыл.
Но часовым над лежбищем смерти
Торчит воткнутый в землю костыль.
И ярость мёртвого не застыла:
Она фронтовых окликает из тыла,
Она водрузила костыль, как древко,
И веха её видна далеко.
Бабка. Эта погибла стоя,
Встала из трупов и так умерла.
Лицо её, славное и простое,
Чёрная судорога свела.
Ветер колышет её отрепье…
В левой орбите застыл сургуч,
Но правое око глубоко в небе
Между разрывами туч.
И в этом упрёке Деве Пречистой
Рушенье веры десятков лет:
«Коли на свете живут фашисты,
Стало быть, бога нет».
Рядом истерзанная еврейка.
При ней ребёнок. Совсем как во сне.
С какой заботой детская шейка
Повязана маминым серым кашне…
Матери сердцу не изменили:
Идя на расстрел, под пулю идя,
За час, за полчаса до могилы
Мать от простуды спасала дитя.
Но даже и смерть для них не разлука:
Невластны теперь над ними враги —
И рыжая струйка
            из детского уха
Стекает
      в горсть
              материнской
                        руки.
Как страшно об этом писать. Как жутко.
Но надо. Надо! Пиши!
Фашизму теперь не отделаться шуткой:
Ты вымерил низость фашистской души,
Ты осознал во всей её фальши
«Сентиментальность» пруссацких грез,
Так пусть же
          сквозь их
                  голубые
                        вальсы
Торчит материнская эта горсть.
Иди ж! Заклейми! Ты стоишь перед бойней,
Ты за руку их поймал — уличи!
Ты видишь, как пулею бронебойной
Дробили нас палачи,
Так загреми же, как Дант, как Овидий,
Пусть зарыдает природа сама,
Если
    всё это
          сам ты
                видел
И не сошёл с ума.
Но молча стою я над страшной могилой.
Что слова? Истлели слова.
Было время — писал я о милой,
О щёлканье соловья.
Казалось бы, что в этой теме такого?
Правда? А между тем
Попробуй найти настоящее слово
Даже для этих тем.
А тут? Да ведь тут же нервы, как луки,
Но строчки… глуше варёных вязиг.
Нет, товарищи: этой муки
Не выразит язык.
Он слишком привычен, поэтому бледен.
Слишком изящен, поэтому скуп,
К неумолимой грамматике сведён
Каждый крик, слетающий с губ.
Здесь нужно бы… Нужно созвать бы вече,
Из всех племён от древка до древка
И взять от каждого всё человечье,
Всё, прорвавшееся сквозь века, —
Вопли, хрипы, вздохи и стоны,
Эхо нашествий, погромов, резни…
Не это ль
      наречье
            муки бездонной
    Словам искомым сродни?
Но есть у нас и такая речь,
Которая всяких слов горячее:
Врагов осыпает проклятьем картечь.
Глаголом пророков гремят батареи.
Вы слышите трубы на рубежах?
Смятение… Крики… Бледнеют громилы.
Бегут! Но некуда им убежать
От вашей кровавой могилы.
Ослабьте же мышцы. Прикройте веки.
Травою взойдите у этих высот.
Кто вас увидел, отныне навеки
Все ваши раны в душе унесёт.
Ров… Поэмой ли скажешь о нём?
Семь тысяч трупов.
              Семиты… Славяне…
Да! Об этом нельзя словами.
Огнём! Только огнём!
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Симонов''' Константин Михайлович ([[rwp:Симонов, Константин Михайлович|1915—1979]]) ==
== '''Симонов''' Константин Михайлович ([[rwp:Симонов, Константин Михайлович|1915—1979]]) ==
[[Файл:Bundesarchiv Bild 183-F1019-0039-001, Berlin, Konstantin Simonow.jpg|thumb|200px|Константин Симонов]]
[[Файл:Bundesarchiv Bild 183-F1019-0039-001, Berlin, Konstantin Simonow.jpg|thumb|200px|Константин Симонов]]
***
'''«Если дорог тебе твой дом…»''' (1942)
'''Если дорог тебе твой дом…''' (1942)<poem>
<spoiler>
<poem>
Если дорог тебе твой дом,
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Где ты русским выкормлен был,
Строка 1072: Строка 2862:
Тебе стены, печь и углы,
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;
В нём исхоженные полы;


Если мил тебе бедный сад
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
С майским цветом, с жужжаньем пчёл
И под липой сто лет назад
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
В твоём доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал…
И деревья в саду сломал…
Строка 1091: Строка 2881:
По щекам морщинистым бил,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Чтобы те же руки её,
Что несли тебя в колыбель,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
Мыли гаду его бельё
И стелили ему постель…
И стелили ему постель…


Строка 1103: Строка 2893:
За отчизны твоей судьбу;
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Перевёртывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
Взял фашист и на пол сорвал
Строка 1110: Строка 2900:


Если ты не хочешь отдать
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, с которой вдвоём ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Ты не смел,— так её любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Чтоб фашисты её живьём
Взяли силой, зажав в углу,
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
И распяли её втроём,
Обнаженную, на полу;
Обнажённую, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
Чтоб досталось трём этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всё, что свято берёг ты сам
Всею силой мужской любви…
Всею силой мужской любви…


Если ты фашисту с ружьем
Если ты фашисту с ружьём
Не желаешь навек отдать
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,—
Всё, что родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Знай: никто её не спасёт,
Если ты ее не спасешь;
Если ты её не спасёшь;
Знай: никто его не убьет,
Знай: никто его не убьёт,
Если ты его не убьешь.
Если ты его не убьёшь.
И пока его не убил,
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Ты молчи о своей любви,
Строка 1145: Строка 2935:
Так убей фашиста, чтоб он,
Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
Не в твоём дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
А в его по мёртвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
Пусть горит его дом, а не твой,
Строка 1160: Строка 2950:
Столько раз его и убей!
Столько раз его и убей!
</poem>
</poem>
</spoiler>
'''Жди меня''' (1941)
<spoiler>
<poem>
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Жёлтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придёт,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждёт.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
</poem>
</spoiler>
'''Танк''' (1939)
<spoiler>
<poem>
Вот здесь он шёл. Окопов три ряда.
Цепь волчьих ям с дубовою щетиной.
Вот след, где он попятился, когда
Ему взорвали гусеницы миной.
Но под рукою не было врача,
И он привстал, от хромоты страдая,
Разбитое железо волоча,
На раненую ногу припадая.
Вот здесь он, всё ломая, как таран,
Кругами полз по собственному следу
И рухнул, обессилевший от ран,
Купив пехоте трудную победу.
Уже к рассвету, в копоти, в пыли,
Пришли ещё дымящиеся танки
И сообща решили в глубь земли
Зарыть его железные останки.
Он словно не закапывать просил,
Ещё сквозь сон он видел бой вчерашний,
Он упирался, он что было сил
Ещё грозил своей разбитой башней.
Чтоб видно было далеко окрест,
Мы холм над ним насыпали могильный,
Прибив звезду фанерную на шест —
Над полем боя памятник посильный.
Когда бы монумент велели мне
Воздвигнуть всем погибшим здесь, в пустыне,
Я б на гранитной тёсаной стене
Поставил танк с глазницами пустыми;
Я выкопал его бы, как он есть,
В пробоинах, в листах железа рваных, —
Невянущая воинская честь
Есть в этих шрамах, в обгорелых ранах.
На постамент взобравшись высоко,
Пусть как свидетель подтвердит по праву:
Да, нам далась победа нелегко.
Да, враг был храбр.
Тем больше наша слава.
</poem>
</spoiler>
'''«Майор привёз мальчишку на лафете…»''' (1941)
<spoiler>
<poem>
Майор привёз мальчишку на лафете.
Погибла мать. Сын не простился с ней.
За десять лет на том и этом свете
Ему зачтутся эти десять дней.
Его везли из крепости, из Бреста.
Был исцарапан пулями лафет.
Отцу казалось, что надёжней места
Отныне в мире для ребёнка нет.
Отец был ранен, и разбита пушка.
Привязанный к щиту, чтоб не упал,
Прижав к груди заснувшую игрушку,
Седой мальчишка на лафете спал.
Мы шли ему навстречу из России.
Проснувшись, он махал войскам рукой…
Ты говоришь, что есть ещё другие,
Что я там был и мне пора домой…
Ты это горе знаешь понаслышке,
А нам оно оборвало сердца.
Кто раз увидел этого мальчишку,
Домой прийти не сможет до конца.
Я должен видеть теми же глазами,
Которыми я плакал там, в пыли,
Как тот мальчишка возвратится с нами
И поцелует горсть своей земли.
За всё, чем мы с тобою дорожили,
Призвал нас к бою воинский закон.
Теперь мой дом не там, где прежде жили,
А там, где отнят у мальчишки он.
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
== '''Сурков''' Алексей Александрович ([[rwp:Сурков,_Алексей_Александрович|1899—1983]]) ==
[[Файл:Surkov_Aleksandr.jpg|thumb|200px|Алексей Сурков]]
'''В землянке''' (1941)
<spoiler>
<poem>
Бьётся в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поёт мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
О тебе мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтоб услышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти не легко,
А до смерти — четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От твой негасимой любви.
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== '''Твардовский''' Александр Трифонович ([[rwp:Твардовский,_Александр_Трифонович|1910—1971]]) ==
== '''Твардовский''' Александр Трифонович ([[rwp:Твардовский,_Александр_Трифонович|1910—1971]]) ==
[[Файл:Tvardovskij_Aleksandr.jpg|thumb|200px|Александр Твардовский]]
[[Файл:Tvardovskij_Aleksandr.jpg|thumb|200px|Александр Твардовский]]
***
'''«Я знаю, никакой моей вины…»'''  
'''Я знаю, никакой моей вины...''' <poem>
<spoiler>
<poem>
Я знаю, никакой моей вины
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что другие не пришли с войны,
В то, что они - кто старше, кто моложе -
В то, что они — кто старше, кто моложе
Остались там, и не о том же речь,
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, -
Что я их мог, но не сумел сберечь,
Речь не о том, но все же, все же, все же...
Речь не о том, но всё же, всё же, всё же…
</poem>
</poem>
***
</spoiler>
'''В тот день, когда окончилась война...''' (1948)<poem>
'''«В тот день, когда окончилась война…»''' (1948)
<spoiler>
<poem>
В тот день, когда окончилась война
В тот день, когда окончилась война
И все стволы палили в счет салюта,
И все стволы палили в счёт салюта,
В тот час на торжестве была одна
В тот час на торжестве была одна
Особая для наших душ минута.
Особая для наших душ минута.


В конце пути, в далекой стороне,
В конце пути, в далёкой стороне,
Под гром пальбы прощались мы впервые
Под гром пальбы прощались мы впервые
Со всеми, что погибли на войне,
Со всеми, что погибли на войне,
Как с мертвыми прощаются живые.
Как с мёртвыми прощаются живые.


До той поры в душевной глубине
До той поры в душевной глубине
Мы не прощались так бесповоротно.
Мы не прощались так бесповоротно.
Мы были с ними как бы наравне,
Мы были с ними как бы наравне,
И разделял нас только лист учетный.
И разделял нас только лист учётный.


Мы с ними шли дорогою войны
Мы с ними шли дорогою войны
В едином братстве воинском до срока,
В едином братстве воинском до срока,
Суровой славой их озарены,
Суровой славой их озарены,
От их судьбы всегда неподалеку.
От их судьбы всегда неподалёку.


И только здесь, в особый этот миг,
И только здесь, в особый этот миг,
Строка 1213: Строка 3169:
Прощались мы на празднике с друзьями.
Прощались мы на празднике с друзьями.
И с теми, что в последний день войны
И с теми, что в последний день войны
Еще в строю стояли вместе с нами;
Ещё в строю стояли вместе с нами;


И с теми, что ее великий путь
И с теми, что её великий путь
Пройти смогли едва наполовину;
Пройти смогли едва наполовину;
И с теми, чьи могилы где-нибудь
И с теми, чьи могилы где-нибудь
Еще у Волги обтекали глиной;
Ещё у Волги обтекали глиной;


И с теми, что под самою Москвой
И с теми, что под самою Москвой
В снегах глубоких заняли постели,
В снегах глубоких заняли постели,
В ее предместьях на передовой
В её предместьях на передовой
Зимою сорок первого;
Зимою сорок первого;
                                       и с теми,
                                       и с теми,
Строка 1231: Строка 3187:
Насыпанном нечуждою рукою.
Насыпанном нечуждою рукою.


Со всеми - пусть не равен их удел,-
Со всеми — пусть не равен их удел,
Кто перед смертью вышел в генералы,
Кто перед смертью вышел в генералы,
А кто в сержанты выйти не успел -
А кто в сержанты выйти не успел
Такой был срок ему отпущен малый.
Такой был срок ему отпущен малый.


Со всеми, отошедшими от нас,
Со всеми, отошедшими от нас,
Причастными одной великой сени
Причастными одной великой сени
Знамен, склоненных, как велит приказ, -
Знамён, склонённых, как велит приказ,
Со всеми, до единого со всеми.
Со всеми, до единого со всеми.


Строка 1244: Строка 3200:
                           И смолкнул гул пальбы,
                           И смолкнул гул пальбы,
И время шло. И с той поры над ними
И время шло. И с той поры над ними
Березы, вербы, клены и дубы
Берёзы, вербы, клёны и дубы
В который раз листву свою сменили.
В который раз листву свою сменили.


Строка 1260: Строка 3216:
В бессмертье тех, что стали горсткой пыли.
В бессмертье тех, что стали горсткой пыли.
Нет, даже если б жертвы той войны
Нет, даже если б жертвы той войны
Последними на этом свете были, -
Последними на этом свете были,


Смогли б ли мы, оставив их вдали,
Смогли б ли мы, оставив их вдали,
Прожить без них в своем отдельном счастье,
Прожить без них в своём отдельном счастье,
Глазами их не видеть их земли
Глазами их не видеть их земли
И слухом их не слышать мир отчасти?
И слухом их не слышать мир отчасти?
Строка 1270: Строка 3226:
В конце концов у смертного порога,
В конце концов у смертного порога,
В себе самих не угадать себе
В себе самих не угадать себе
Их одобренья или их упрека!
Их одобренья или их упрёка!


Что ж, мы трава? Что ж, и они трава?
Что ж, мы трава? Что ж, и они трава?
Нет. Не избыть нам связи обоюдной.
Нет. Не избыть нам связи обоюдной.
Не мертвых власть, а власть того родства,
Не мёртвых власть, а власть того родства,
Что даже смерти стало неподсудно.
Что даже смерти стало неподсудно.


Строка 1284: Строка 3240:
Вам не услышать их и не прочесть.
Вам не услышать их и не прочесть.
Строка в строку они лежат немыми.
Строка в строку они лежат немыми.
Но вы - мои, вы были с нами здесь,
Но вы — мои, вы были с нами здесь,
Вы слышали меня и знали имя.
Вы слышали меня и знали имя.


Строка 1292: Строка 3248:
С листка армейской маленькой газетки.
С листка армейской маленькой газетки.


Я ваш, друзья, - и я у вас в долгу,
Я ваш, друзья, — и я у вас в долгу,
Как у живых, - я так же вам обязан.
Как у живых, — я так же вам обязан.
И если я, по слабости, солгу,
И если я, по слабости, солгу,
Вступлю в тот след, который мне заказан,
Вступлю в тот след, который мне заказан,
Строка 1299: Строка 3255:
Скажу слова, что нету веры в них,
Скажу слова, что нету веры в них,
То, не успев их выдать повсеместно,
То, не успев их выдать повсеместно,
Еще не зная отклика живых, -
Ещё не зная отклика живых,
Я ваш укор услышу бессловесный.
Я ваш укор услышу бессловесный.


Суда живых - не меньше павших суд.
Суда живых — не меньше павших суд.
И пусть в душе до дней моих скончанья
И пусть в душе до дней моих скончанья
Живет, гремит торжественный салют
Живёт, гремит торжественный салют
Победы и великого прощанья.
Победы и великого прощанья.
</poem>
</poem>
***
</spoiler>
'''Дом бойца''' (1942)<poem>
'''Дом бойца''' (1942)
<spoiler>
<poem>
Столько было за спиною
Столько было за спиною
Городов, местечек, сел,
Городов, местечек, сёл,
Что в село свое родное
Что в село своё родное
Не заметил, как вошел.
Не заметил, как вошёл.


Не один вошел - со взводом,
Не один вошёл — со взводом,
Не по улице прямой -
Не по улице прямой
Под огнем, по огородам
Под огнём, по огородам
Добирается домой...
Добирается домой…


Кто подумал бы когда-то,
Кто подумал бы когда-то,
Что достанется бойцу
Что достанется бойцу
С заряженною гранатой
С заряжённою гранатой
К своему ползти крыльцу?
К своему ползти крыльцу?


А мечтал он, может статься,
А мечтал он, может статься,
Подойти путем другим,
Подойти путём другим,
У окошка постучаться
У окошка постучаться
Жданным гостем, дорогим.
Жданным гостем, дорогим.
Строка 1335: Строка 3293:


Видно знает, знает, знает,
Видно знает, знает, знает,
Кто тут ждет за косяком...
Кто тут ждёт за косяком…
"Что ж ты, милая, родная,
«Что ж ты, милая, родная,
Выбегаешь босиком?.."
Выбегаешь босиком?..»


И слова, и смех, и слезы -
И слова, и смех, и слёзы —
Все в одно сольется тут.
Всё в одно сольётся тут.
И к губам, сухим с мороза,
И к губам, сухим с мороза,
Губы теплые прильнут.
Губы тёплые прильнут.


Дети кинутся, обнимут...
Дети кинутся, обнимут…
Младший здорово подрос...
Младший здорово подрос…
Нет, не так тебе, родимый,
Нет, не так тебе, родимый,
Заявиться довелось.
Заявиться довелось.
Строка 1351: Строка 3309:
Повернулись по-иному
Повернулись по-иному
Все надежды, все дела.
Все надежды, все дела.
На войну ушел из дому,
На войну ушёл из дому,
А война и в дом пришла.
А война и в дом пришла.


Строка 1361: Строка 3319:
И твоя родная хата,
И твоя родная хата,
Где ты жил не первый год,
Где ты жил не первый год,
Под огнем из автоматов
Под огнём из автоматов
В борозденках держит взвод.
В бороздёнках держит взвод.


- До какого ж это срока, -
До какого ж это срока,
Говорит боец друзьям, -
Говорит боец друзьям,
Поворачиваться боком
Поворачиваться боком
Да лежать, да мерзнуть нам?
Да лежать, да мёрзнуть нам?


Это я здесь виноватый,
Это я здесь виноватый,
Хата все-таки моя.
Хата всё-таки моя.
А поэтому, ребята, -
А поэтому, ребята,
Говорит он, - дайте я...
Говорит он, — дайте я…


И к своей избе хозяин,
И к своей избе хозяин,
Строка 1380: Строка 3338:


И лежат, следят ребята:
И лежат, следят ребята:
Вот он снег отгреб рукой,
Вот он снег отгрёб рукой,
Вот привстал. В окно - граната,
Вот привстал. В окно — граната,
И гремит разрыв глухой...
И гремит разрыв глухой…


И неспешно, деловито
И неспешно, деловито
Встал хозяин, вытер пот...
Встал хозяин, вытер пот…
Сизый дым в окне разбитом,
Сизый дым в окне разбитом,
И свободен путь вперед.
И свободен путь вперёд.


Затянул ремень потуже,
Затянул ремень потуже,
Отряхнулся над стеной,
Отряхнулся над стеной,
Заглянул в окно снаружи -
Заглянул в окно снаружи
И к своим: - Давай за мной...
И к своим: — Давай за мной…


А когда селенье взяли,
А когда селенье взяли,
К командиру поскорей:
К командиру поскорей:
- Так и так. Теперь нельзя ли
Так и так. Теперь нельзя ли
Повидать жену, детей?..
Повидать жену, детей?..


Лейтенант, его ровесник,
Лейтенант, его ровесник,
Воду пьет из котелка.
Воду пьёт из котелка.
- Что ж, поскольку житель местный... -
Что ж, поскольку житель местный… —
И мигнул ему слегка. -
И мигнул ему слегка.


Но гляди, справляйся срочно,
Но гляди, справляйся срочно,
Тут походу не конец. -
Тут походу не конец.
И с улыбкой: - Это точно, -
И с улыбкой: — Это точно,
Отвечал ему боец...
Отвечал ему боец…
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
 
== '''Шефнер''' Вадим Сергеевич ([[rwp:Шефнер,_Вадим_Сергеевич|1915—2002]]) ==
[[Файл:Shefner_Vadim.jpg|thumb|200px|Вадим Шефнер]]
'''22 июня''' (1961)
<spoiler>
<poem>
Не танцуйте сегодня, не пойте.
В предвечерний задумчивый час
Молчаливо у окон постойте,
Вспомяните погибших за нас.
 
Там, в толпе, средь любимых, влюблённых,
Средь весёлых и крепких ребят,
Чьи-то тени в пилотках зелёных
На окраины молча спешат.
 
Им нельзя задержаться, остаться —
Их берёт этот день навсегда,
На путях сортировочных станций
Им разлуку трубят поезда.
 
Окликать их и звать их — напрасно,
Не промолвят ни слова в ответ,
Но с улыбкою грустной и ясной
Поглядите им пристально вслед.
</poem>
</spoiler>
'''Венчанье''' (1974)
<spoiler>
<poem>
Ни строчки о войне
Нет в книжке у поэта:
Убит он на войне
Под Кингисеппом где-то.
 
…Лишь строки мирных лет
О девушке, о лете —
А девушки той нет:
Погибла в сорок третьем.
 
…Могильная трава
Колышется над вами,
Но тихие слова
Прошли сквозь гром и пламя.
 
От этих мирных слов,
От скромных упований
Протяжней чей-то вздох,
Кому-то жизнь желанней.
Не ждёт вас общий дом,
Не ждут от вас известий,
Но вы вдвоём, вдвоём
В стихах — навеки вместе.
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]
 
== '''Эренбург''' Илья Григорьевич ([[rwp:Эренбург, Илья Григорьевич|1891—1967]]) ==
[[Файл:Ilya_Ehrenburg_Russian_writer.jpg|thumb|200px|Илья Эренбург]]
'''1941''' (1941)
<spoiler>
<poem>
Мяли танки тёплые хлеба,
И горела, как свеча, изба.
Шли деревни. Не забыть вовек
Визга умирающих телег,
Как лежала девочка без ног,
Как не стало на земле дорог.
Но тогда на жадного врага
Ополчились нивы и луга,
Разъярился даже горицвет,
Дерево и то стреляло вслед,
Подымались камни и стога,
И с востока двинулась пурга,
Ночью партизанили кусты,
И взлетали под ногой мосты,
Била немцев каждая клюка,
Их топила каждая река,
Их закапывал, кряхтя, мороз,
И луна их жгла, как купорос.
Шли с погоста деды и отцы,
Пули подавали мертвецы,
И косматые, как облака,
В рукопашную пошли века.
Шли солдаты немца колотить,
Как ходили прежде молотить.
Смерть предстала им не в высоте,
Но в крестьянской кровной простоте,
Та, что пригорюнилась, как мать,
Та, которой раз не миновать.
Затвердело сердце у земли.
А солдаты шли и снова шли.
Шла Урала тёмная руда,
Шли, гремя, железные стада.
Шёл Смоленщины дремучий бор,
Шёл худой, зазубренный топор,
Шла винтовка, верная сестра.
Шло глухое, смутное ура,
Шли пустые тусклые поля,
Шла большая русская земля.
</poem>
</spoiler>
'''«Они накинулись, неистовы…»''' (1942)
<spoiler>
<poem>
Они накинулись, неистовы,
Могильным холодом грозя,
Но есть такое слово «выстоять»,
Когда и выстоять нельзя,
И есть душа — она всё вытерпит,
И есть земля — она одна,
Большая, добрая, сердитая,
Как кровь, тепла и солона.
</poem>
</spoiler>
'''«Белеют мазанки, хотели сжечь их…»''' (1943)
<spoiler>
<poem>
Белеют мазанки. Хотели сжечь их,
Но не успели. Вечер. Дети. Смех.
Был бой за хутор, и один разведчик
Остался на снегу. Вдали от всех
Он как бы спит. Не бьётся больше сердце.
Он долго шёл — он к тем огням спешил.
И если не дано уйти от смерти,
Он, умирая, смерть опередил.  
</poem>
</poem>
</spoiler>
<br clear=all>
<br clear=all>
[[#вернуться к содержанию||^|]]


== См. также ==
== См. также ==

Текущая версия от 23:20, 14 мая 2023

В этой статье собраны стихи русских поэтов о войне.

Апухтин Алексей Николаевич (1840—1893)

Алексей Апухтин

Солдатская песня о Севастополе (1869)


|^|

Асеев Николай Николаевич (1889—1963)

Николай Асеев

«Надежда» (1943)


Асадов Эдуард Аркадьевич (1923—2004)

Эдуард Асадов

«День Победы. И в огнях салюта…»

Письмо с фронта


|^|

Ахматова Анна Андреевна (1889—1966)

Анна Ахматова, портрет работы О. Л. Кардовской, 1914

«Не бывать тебе в живых…» (1921)

Победителям (1944)


|^|

Ваншенкин Константин Яковлевич (1925—2012)

Константин Ваншенкин

«Земли потрескавшейся корка…» (1952)


|^|

Винокуров Евгений Михайлович (1925—1993)

Евгений Винокуров

Глаза (1944—1957)


|^|

Высоцкий Владимир Семёнович (1938—1980)

Владимир Высоцкий

Братские могилы (1964)

Он не вернулся из боя (1969)


|^|

Гамзатов Расул Гамзатович (1923—2003)

Расул Гамзатов

Журавли


|^|

Гончаров Виктор Михайлович (1920—2001)

Виктор Гончаров

«Мне ворон чёрный смерти не пророчил…» (1944)


|^|

Гумилёв Николай Степанович (1886—1921)

Николай Гумилёв

Георгий Победоносец

Наступление (1914)


|^|

Дементьев Андрей Дмитриевич (1928—2018)

Андрей Дементьев

Баллада о матери


|^|

Друнина Юлия Владимировна (1924—1991)

Юлия Друнина

«Я столько раз видала рукопашный…» (1943)

«Я принесла домой с фронтов России…»

Зинка (1944)

Запас прочности

Бинты (1943)

Ты должна!

В бухте (1947)


|^|

Дудин Михаил Александрович (1916—1993)

Михаил Дудин

Соловьи (1942)

Солдатская песня (1954)

И нет безымянных солдат (1969)


|^|

Евтушенко Евгений Александрович (1932—2017)

Евгений Евтушенко

Хотят ли русские войны? (1961)


|^|

Занадворов Владислав Леонидович (1914—1942)

Владислав Занадворов

Война (1942)


|^|

Казакова Римма Фёдоровна (1932—2008)

Римма Казакова

«На фотографии в газете…» (1974)


|^|

Лебедев-Кумач Василий Иванович (1898—1949)

Василий Лебедев-Кумач

Священная война (24 июня 1941)

Два друга (1943)


|^|

Лермонтов Михаил Юрьевич (1814—1841)

Михаил Лермонтов в ментике лейб-гвардии Гусарского полка. Картина Петра Заболотского (1837)

Бородино (1837)

Поле Бородина (1830—1831)


|^|

Лобода Всеволод Николаевич (1915—1944)

Всеволод Лобода

Погиб товарищ (1944 г. За четыре дня до своей смерти)


|^|

Маршак Самуил Яковлевич (1887—1964)

Самуил Маршак

«Плакат 1941 года» (1941)

«Победа» (9 мая 1945 года)


Некрасов Николай Алексеевич (1821—1878)

Николай Некрасов

«Внимая ужасам войны…» (1855 или 1856)


|^|

Окуджава Булат Шалвович (1924—1997)

Булат Окуджава

До свиданья, мальчики (1958)


|^|

Ошанин Лев Иванович (1912—1996)

Лев Ошанин

Волжская баллада (1945)

Баллада о Сергее Кускове (1945)


|^|

Пастернак Борис Леонидович (1890—1960)

Борис Пастернак

Смерть сапёра (1943)

Смелость (1941)

Победитель (1944)


|^|

Поженян Григорий Михайлович (1922—2005)

Григорий Поженян

Ветер с моря (1947)

Июньские дни Нахимова


|^|

Пушкин Александр Сергеевич (1799—1837)

Александр Пушкин, портрет работы О. А. Кипренского.

Война (1821)

«Мне бой знаком — люблю я звук мечей…» (1820)

Анчар (1828)


|^|

Рождественский Роберт Иванович (1932—1994)

Роберт Рождественский

Помните!.. (10-я глава поэмы «Реквием») (1960)

«На Земле безжалостно маленькой…» (1969)

Баллада о красках (1972)


|^|

Сельвинский Илья Львович (1899—1968)

Илья Сельвинский

Я это видел (1942, Керчь)


|^|

Симонов Константин Михайлович (1915—1979)

Константин Симонов

«Если дорог тебе твой дом…» (1942)

Жди меня (1941)

Танк (1939)

«Майор привёз мальчишку на лафете…» (1941)


|^|

Сурков Алексей Александрович (1899—1983)

Алексей Сурков

В землянке (1941)


|^|

Твардовский Александр Трифонович (1910—1971)

Александр Твардовский

«Я знаю, никакой моей вины…»

«В тот день, когда окончилась война…» (1948)

Дом бойца (1942)


|^|

Шефнер Вадим Сергеевич (1915—2002)

Вадим Шефнер

22 июня (1961)

Венчанье (1974)


|^|

Эренбург Илья Григорьевич (1891—1967)

Илья Эренбург

1941 (1941)

«Они накинулись, неистовы…» (1942)

«Белеют мазанки, хотели сжечь их…» (1943)


|^|

См. также